Ромили никогда до сих пор не доводилось видеть таких некрасивых птиц, хотя если бы они были здоровы, то, конечно, производили бы впечатление. Всякая живая, здоровая тварь красива по-своему. Теперь же птицы выглядели жалкими, костлявыми… Одна из них вытянула шею и пронзительно закричала, затем безвольно опустила голову и замерла.
Ромили покачала головой:
— Я никогда не видела подобных птиц, сэр.
И похожи-то они были скорее на вкусненьких, жирненьких кворебни, чем на охотничьих ястребов. В родных ей местах такие никогда не встречались.
— Какая разница, пернатые и есть пернатые, — ответил Карло. — Мы получили их от наших тайных доброжелателей и везем в дар Его величеству Каролину в Неварсин. Без них армия слепа, однако, как видишь, напасть приключилась!.. В пути они сразу заболели, этак мы их и не довезем, а что с ними — не можем понять, хотя некоторые из нас умеют обращаться с ястребами. С этими же тварями сплошные неприятности. Непонятно даже, чем их кормить, когда они болеют. Ты что-нибудь в этом понимаешь, мастер Румал?
— Немного, — ответила Ромили, отчаянно перебирая в уме все то, что узнала от старого Девина, чем можно помочь больным тварям. То, что птицам нездоровилось, было очевидно — птица верин и мелкая певчая пичужка, если не чистит клювом перья и постоянно дрожит, безусловно больна. В общем-то девушка легко справлялась, если надо было подлечить крыло или маховые перья — ее этому учили, но когда болезнь развивалась изнутри, она вряд ли была способна помочь.
Тем не менее она выпустила Пречиозу, подошла к Орейну и пересадила его птицу на свою руку. Внимательно заглянула пернатому созданию в глаза и попыталась проникнуть в чуждое сознание. Пред ней предстала какая-то туманная мгла, навалились болезненные ощущения, ее нестерпимо потянуло на рвоту. Почувствовав отвращение, она прервала мысленную связь и спросила:
— Чем вы их кормите?
Догадка была верная — она сразу поняла это, припомнив, с каким неприятием Пречиоза встречала попытки накормить ее несвежим мясом.
— Самой лучшей и свежей пищей! — как бы защищаясь, ответил один из людей, вставший за спиной у Орейна. — Я жил в знатном доме, где было много ястребов. Больше всего они любят мясо — когда нам не везло на охоте, нас отправляли ловить мышей. Все-то им нужно только самое свежее… Нам-то можно было всякую тухлятину скормить, — пожаловался он и с тоской глянул на сидящую у него на руке птицу. Та совсем повесила голову…
— Только свежее мясо? — всполошилась Ромили. — В этом все дело, сэр. Посмотрите на их клювы и когти, теперь припомните, каковы они у моего ястреба. Это же стервятники, они падалью питаются… Их следует выпустить, они сами найдут себе добычу. Птицы не могут справиться со свежеубитой тушкой, клювики у них маленькие, когти слабые. К тому же, если их постоянно возить на седле, они не смогут наглотаться маленьких камешков, а без них пища в желудках не переварится. Они едят полупротухшее мясо, и чтобы там были перья или мех. Обязательно! Вам следует дать им припахивающие тушки и ни в коем случае не чистить их — они сами доберутся до содержимого желудков добычи. Там все для них есть — непереваренная до конца трава, и камешки, и веточки. Вы стараетесь, я уверена в этом, а они умирают от голода, потому что то, что вы им суете, не для них. Сторожам, мне кажется, надо позволить поохотиться самим, пусть даже на длинном поводке.
— Преисподняя Зандру, Орейн, а ведь в том, что парнишка говорит, есть смысл, — заметил дом Карло. Он задумался, помигал и покаянно добавил: — Я должен был предвидеть это… Хорошо, допустим, причину мы нашли. Что же нам теперь делать?
Ромили уже знала средство. Девушка посмотрела вверх, где широкими кругами парила в небе Пречиоза. Нужно было только установить с ней связь. Сказано — сделано! Ромили закрыла глаза, привыкла к необычной точке наблюдения сверху, откуда ястребице была видна каждая мельчайшая деталь, и посоветовала:
— Там в глубине рощи есть какая-то падаль. Я только не знаю — как вы их зовете… сторожевые птицы, да? — питаются они вместе или живут каждая на своей территории?
— Мы им не позволяем приблизиться друг к другу, — ответил Орейн, — когда пускаем в полет. Вот эта, которую я везу, уже пыталась выклевать глаза той, что у Гевина.
— Тогда это не поможет, — заявила Ромили. — Выходит, их надо кормить так, чтобы они не видели друг дружку… — Она задумалась, потом решила: — Их надо спасать, кормить немедленно, иначе они больше двух дней не протянут. Значит, надо найти добычу.
Мужчины задумались.
— Ладно, — решительно махнул рукой Карло. — Чего вы ждете? Каролину крайне необходимы эти птицы. Без сомнения, в Трамонтане есть опытные лерони, которые умеют с ними обращаться, но до Башни мы их обязаны доставить живыми!
— У-у, тошнотики, неженки, неумехи проклятые! — выругался Орейн. Кого он поносил, было непонятно — то ли сторожевых птиц, то ли ухаживавших за ними слуг. Скорее всего и тех, и других. — Боитесь ручки замарать! Ладно, придется показать вам пример. Эй, парень, где та падаль, которую ты сумел разглядеть?
Ромили оставила коня и бросилась в заросли. Орейн последовал за ней, а дом Карло, не сдерживая гнева, обрушился на сопровождающих:
— Эй вы, бездельники, ступайте за ними и помогите, если потребуется. Неужели они вдвоем сумеют выволочь падаль?!
Тут же двое слуг побежали следом за Ромили и Орейном.
Что за мертвечина валялась в кустах, Ромили разобрать не удалось — скорее всего, маленький пегий лесной червин. Уже скоро она почувствовала сладковатый трупный запах. Девушка поморщилась.
Орейн недоверчиво спросил:
— Неужели мы должны кормить этим таких замечательных птиц?
Он подошел к смердящей туше, наклонился, пнул труп ногой. Ромили, зажав нос, обошла мертвого червина. Тот еще не успел разложиться, и труп можно было вытащить на дорогу. Пришлось Ромили волочь его за одну ногу, Орейну — за другую. Дышать старались через рот — смрад вокруг стоял невыносимый. Невозможно было терпеть.
— Для ваших кворебни это, должно быть, настоящий пир. Царское угощение, — отдуваясь, сказала Ромили. — У нас никогда не держали стервятников. Конечно, думаю, у них и желудки разные. Вот, например, вам бы хотелось питаться исключительно травой?
— Конечно нет, — мрачно ответил Орейн. — Да, по-видимому, ты прав, но мне и в голову не приходило, что людям короля придется таскать подобную падаль.
Тем временем к ним подбежали слуги, которые бросились на помощь. Они схватили тушу за передние ноги и быстро выволокли труп к дороге. Наконец-то можно было передохнуть. Однако некоторым из слуг пришлось затыкать рты, чтобы их не вырвало, другие, не в силах справиться с тошнотой, отбежали в сторону. Орейн между тем достал длинный кинжал и, глухо выругавшись, разделил тушу на три части. Ромили открыла рот от изумления, увидев длину лезвия, однако в могучих лапах гиганта это оружие казалось маленьким ножичком. Не успел он закончить работу, как сторожевые птицы подняли истошный галдеж. Их вид был неприятен Ромили, а уж пронзительные крики вообще невозможно было слышать. Надо же, подумала она, какие отвратительные твари, а считается, что цены им нет. Особенно обученным… Все же, услышав вопли кворебни, Ромили облегченно перевела дух — она даже помыслить боялась о том, что случилось бы, дай она неверный совет. Теперь-то, при виде взбудораженных, отчаянно голосящих птиц, всем стало ясно, что она была права. Девушка подняла с дороги комок грязи с налипшей на нее галькой, потом отрезала от трупа кусок посеревшего мяса, перемешала все и, поколебавшись, подошла к одной из больных птиц. Попыталась проникнуть в ее сознание — что-то смутное расплылось перед глазами, — посадила к себе на руку и решительно сдернула с ее головы колпачок.
— Эй, парень, побереги глаза, а то она тебе их вмиг выклюет!
Однако птица, к удивлению присутствующих, вела себя тихо. Бедная, совсем изголодалась, подумала Ромили. Такую большую птицу она удерживала с трудом, старалась изо всех сил. Наконец подошла с ней к одному из кусков, отрубленных от туши, и опустила на землю. Стервятник с громким хриплым криком ударил клювом и начал отчаянно рвать подгнившую плоть. Глотал жадно, все подряд — поблекшее мясо, мех, гальку с дороги…