«Значит, сейчас я увижу лорда Хастура, этого кровожадного зверя, о котором мне говорил Орейн. Поосторожнее с мыслями, — предупредила она самое себя, — у него такой же сильный ларан, как и у Кэрила».
Наконец они добрались до салона, оказавшегося довольно вместительным, красиво обставленным залом. Из глубины кресла, стоявшего у окна, поднялся высокий худощавый человек. В первое мгновение, когда они вошли, Ромили заметила, что он держит маленькую арфу. Увидев сына, Хастур отложил инструмент и протянул к мальчику руки.
— Слава богам, Каролин, ты вернулся.
Он вновь опустился в кресло, и мальчик бросился к нему. Лиондри обнял ребенка, поцеловал его в щеку, для этого ему пришлось наклониться.
— С тобой все в порядке, сынок? Смотрю, выглядишь ты хорошо, цвет лица здоровый. Сестры не морили тебя голодом?
— Нет! — радостно воскликнул Кэрил. — Они хорошо меня кормили, были очень добры ко мне. Когда мы двинулись в путь, одна из них угостила меня пирожными и конфетами, а другая одолжила мне ястреба и позволила охотиться с ним, так что я мог добывать себе дичь на ужин. Вот эта девушка — хозяйка ястреба, — добавил он и, высвободившись из объятий отца, подтащил поближе к креслу слабо упиравшуюся Ромили.
— Она мой самый верный друг. Ее зовут Ромили.
Итак, она оказалась лицом к лицу с лордом Хастуром, высоким, худощавым до хрупкости, с длинным неподвижным лицом, которое, казалось, никогда не расслабляется. Четко очерченный подбородок, глаза серые, пронзительные… Сначала Ромили не могла догадаться: кого напоминали его глаза, потом дошло — так смотрят ястребы.
— Я благодарен вам за то, что вы были так добры к моему сыну, — сказал Лиондри Хастур. Голос у него был негромкий, этакий ясный, исполненный силы баритон. — После того, что случилось в Неварсине, я решил, что войны не избежать, но людям Каролина пришла в голову великолепная идея — взять его заложником, потом вернуть. Хитрый ход…
— Эта идея не принадлежала Ромили, папа, — заявил Кэрил.
Ромили замерла, но, по-видимому, мальчик сам сообразил, что пока еще рано упоминать имя Орейна, тем более Аларика. Не с первых же минут встречи дразнить гусей. Но было поздно — по крепко сжатым челюстям Лиондри девушка догадалась: отец понял, что не договорил сын. И голос Лиондри чуть изменился. Ромили готова была поклясться, что лорд мысленно сказал: «Еще одно очко не в пользу Орейна, а ведь этот человек клялся мне в верности еще до того, как присягнул Каролину. Что ж, придется взять женщину в заложницы; она может знать кое-что о местонахождении Орейна, а где один, там и другой…»
Однако не только Ромили удалось разобрать его мысли. Глаза Кэрила широко раскрылись, на лице отразился неописуемый ужас. Он даже вслух выговорить не смог — голос сел. Так и просипел едва слышно:
— Ты же дал слово! Слово Хастура…
Этот сип резанул Ромили — мальчик поверить не мог, что безупречный образ отца так быстро даст трещину. Кэрил едва не потерял сознание. Лиондри перевел взгляд на Ромили.
— Сестра, знаешь ли ты, где сейчас находится Орейн?
Под его пристальным, проникающим в сознание взглядом лгать было бесполезно — правду он мог вытащить в любой момент. И эта ясность, жестокая, но незамутненная определенность облегчили ее состояние. Что ж, в лоб так в лоб, но хитро, иначе можно скорехонько без лба остаться. Спокойнее, спокойнее, чуть расслабься, вспомни какую-нибудь песенку — вот и распевай ее мысленно. Только не ври, правда — твое спасение.
— В последний раз я видела лорда Орейна в Каер-Донне. Он привел Кэрила… простите, Каролина, в гостиницу Ордена. Это было… дай Бог памяти… более десяти дней назад. Думаю, что теперь он при армии.
Хотя девушка и завела какую-то глупейшую мелодию, ей не удалось сдержать картинку, которая запечатлелась в памяти, — конные отряды, пешие полки, лес знамен, громкий рев боевых труб, приветственные крики толпы, она сама, стоявшая на пороге гостиницы, и, конечно, главный стяг — огромное знамя цветов Хастуров: голубой и серебряный… Орейн в доспехах, двигающийся рядом с так и не узнанным королем… Лиондри, естественно, считает его не королем, а узурпатором…
«Я надавал обещаний, которых не в силах выполнить… Не могу понять, каким же образом я стал палачом и правой рукой Ракхела? Как ему удалось окрутить меня… Боже, как тяжко прозрение…»
Ромили едва сдержала изумление. Неужели она может с такой легкостью читать мысли человека, стоящего напротив нее? Что же с ней такое творится? То же, что происходит, когда она сливается мыслью с животным? Или, может, она способна улавливать незаметные движения зрачков, губ, век, ноздрей? Но ведь чужие раздумья ясно отдаются в ее голове. Это вконец перепугало девушку, однако Ромили удалось удержать себя в руках — сказались долгие годы тренировки с конями и ястребами. Если Лиондри поймет, что его голова — открытая книга, ей и дня не прожить. Держаться, не показывать вида, побеспокоиться о защите. Она уже начала подумывать о том, чтобы поставить защитный экран, отгородиться, но в этот момент Хастур как будто почувствовал что-то и сам закрылся.
«Чего я так испугался? Уже столько лет читаю чужие мысли — и ничего. Что ж я теперь так разволновался?»
Лорд Хастур произнес с холодной вежливостью:
— Я обязан наградить вас за заботу о моем сыне. Только не просите оружия, которое может быть использовано против меня в этой несправедливой войне. Исключая вооружение, что бы вы хотели получить?
Этот вопрос Яндрия и Ромили обсудили заранее. Предводительница научила ее, как поступить в этом случае, и Ромили твердо заявила:
— Я прошу наполнить три мешка медикаментами. Они очень нужны сестрам. Прежде всего перевязочные материалы, далее, желе, которое помогает остановить кровь, и еще добавьте порошок каралы.
— Конечно, все это в каком-то смысле можно было бы причислить к оружию, ибо эти материалы будут использованы для излечения бунтовщиков, восставших против законного монарха, — громко объявил лорд Хастур, потом, как-то сникнув, пожал плечами. — Ладно, будь по-вашему, вы все получите. Я отдам распоряжение, и вьючные животные доставят груз в ваш лагерь.
Ромили постаралась скрыть вздох облегчения. Ее вроде бы не собираются сажать под замок, от участи заложницы ее освободил Кэрил.
— Теперь вы мне верите? — громко спросил Лиондри Хастур, затем коротко, трескуче рассмеялся. Опять его сознание раскрылось перед ней — двум телепатам никогда не удается соврать друг другу. По-видимому, Лиондри освоился с ее присутствием и уже что-то решил. Но при сыне он даже не то что не заикнется — помыслить об этом не решится. Нет, вряд ли его идея несла какую-то угрозу, просто следовало сохранить все в тайне. И главное — нельзя разочаровывать сына, для него это будет таким ударом, что все остальное меркнет по сравнению с тем, что с ним может произойти. Ведь он не просто сын, но и наследник. Надежда…
Ромили возблагодарила судьбу, что ей повезло встретиться с Лиондри в присутствии Кэрила, чем бы в противном случае закончилась аудиенция, подумать было страшно.
— Папа, — попросил Кэрил. — Вот у этой женщины есть ястреб, она разрешила мне поохотиться с ним. Можно мне завести собственную птицу, а госпожа Ромили будет моей наставницей?
Лиондри Хастур усмехнулся — улыбка вышла сухая, отрешенная. Правда, пугала она еще больше, чем смех.
— Ладно, меченосица, вижу, ты пришлась по душе моему сыну. У меня служат сестры из вашего Ордена. Не хотела бы ты остаться здесь и заняться с Каролином искусством приручения ястребов?
Больше всего Ромили хотелось как можно быстрее уехать отсюда. Как бы она ни любила Кэрила, однако иметь дело с этим проницательным человеком с прищуренными глазами и тихим смехом…
Преодолев оцепенение, она вежливо спросила:
— Я все еще заложница, ваи дом?
Он мягко, принимая ее робость, ответил:
— Нет. Можешь поступать, как тебе захочется, местра. Каролин, пожелай счастливого пути своей подруге и пойди поздоровайся с матерью.