— Алик, — вдруг тихо позвала она.
— Да? — также тихо откликнулся Алик. Ему не хотелось нарушать гармонию их сегодняшней встречи.
— Вот ты, — Рая серьезно посмотрела на него, — умеешь залечивать простые раны?
— Простые раны? — слегка растерялся Алик. — Ну, да, умею.
— А сердечные раны ты умеешь залечивать? — все так же серьезно спросила Раиса.
Алик вскинул голову.
«Что это она вдруг заговорила о сердечных ранах?», — подумал он.
— Не пробовал, — честно ответил Алик. — А что?
— «Что»? — взмахнула крыльями Рая, так что пламя свечей колыхнулось. — Не «что», а «кто»! Смирнова, вот кто!
Алик вздохнул.
«Ну, вот, — подумал он с сожалением, — все к этому шло. Такой хороший ве-чер испорчен!»
— Она тебе нравится, да? — обреченно спросила Крылова.
— Нет, — легко солгал Алик. — Ты мне нравишься, Рая!
— Врешь, — покачала головой девочка. Алик заметил в свете свечей у нее на глазах слезы.
— Рая, — позвал Алик, — ну как она может мне нравиться, когда она даже не ворожея?
— Но она СТАНЕТ ворожеей в первое же полнолуние! — воскликнула Рая со слезами в голосе.
Сердце у Алика замерло.
— Откуда ты знаешь? — удивленно и одновременно радостно спросил Алик.
— Когда мы вместе с Красновыми шли домой, Лукерья прислала Аде письмо по берестяной почте. Она написала, что завтра они уезжают вместе с Трехлапкиным во Владивосток!
Алика затопила такая волна радости и облегчения, что он даже рассмеялся. Как выяснилось, это было большой ошибкой.
— Ты смеешься?! — возмутилась Раиса, всхлипывая. — Ты просто бессердечен!
— Ой, только не реви! — обозлился Алик. — Ты сама заигрываешь с твоим любимым Павликом!
Он уже корил себя за то, что дал волю эмоциям.
«Не надо было идти сюда, — грустно подумал он. — Она и пригласила меня только для того, чтобы поцапаться из-за Ники!»
Рая поглядела на него с каким-то странным выражением.
— Заигрываю? — спросила она растерянно. — Тебе-то что?
Алик с сожалением поглядел на нее.
«Как она не понимает? — удивленно подумал он. — А еще девчонка!»
— Мне все равно, — ответил Белов с деланным равнодушием.
— Все равно…, - эхом повторила Крылова. Ее лицо блестело от слез. — Да что ты вообще понимаешь?! Ты такой же, как другие мальчишки!!!
Всхлипывая, она замахала крыльями, отчего несколько свечей погасли, и улетела. Венок из кувшинок упал в воду. Алик грустно проводил ее взглядом и вздохнул. Он еще долго сидел в лодке, погруженный в свои мысли. Свечи погасли, а золотые искорки, наколдованные Раей, потухли…
Белов очнулся, когда лодка стукнулась дном о берег. Он вылез из лодчонки и заклинанием вернул ее на место, под иву.
Светлело. Алику надо было скорей возвращаться домой, пока его не увидел пастух, рано выгонявший своих коров на пастбище. Достав Полетное зелье, паренек осушил бутылку до дна и воспарил в предрассветное небо. Обратный полет не доставил ему удовольствия.
Глава 10 Солнечный камень
Ника отчаянно пыталась удержаться на плаву. Она била по воде руками и болтала ногами, но что-то упорно тянуло ее вниз, словно камень. Вероника нахлебалась воды, закричав:
— Помогите!!!
«Неужели никто не поможет?!» — в отчаянии подумала она.
Она погрузилась под воду, снова нахлебавшись воды. Внезапно краем глаза Ника увидела лодку, в которой сидел человек.
«Алик!!!» — узнала она.
— Ника! — закричал Белов. — Скорей плыви сюда!
Ника попыталась поплыть в сторону мальчика, но ей мешало что-то, что тянуло ее вниз.
— Алик, я не могу…! — попыталась крикнуть она, но снова погрузилась под воду.
— Хватай веревку! — крикнул Алик, кидая ей канат.
Ника хотела уже схватиться за веревку, но неожиданно заметила вторую лодку, приближающуюся с другой стороны. Ника старательно вглядывалась в человека, находившегося в другой лодке, и, к своему удивлению, увидела Брайана. Тот со свойственной ему молчаливостью бросил ей веревку.
Ника растерялась. Она не знала, за какую веревку ухватиться, зная, что каждый из парней увезет ее на противоположный берег. Ее все еще тянуло ко дну. Она закричала от отчаяния и… проснулась.
Она лежала на кровати. Одеяло комком валялось на полу. Подушка странным образом оказалась под кроватью.
«Это был всего лишь сон, — попыталась успокоиться Ника, — всего лишь сон, и ничего больше».
Этот сон мучил ее вот уже несколько дней подряд, и Нике это уже порядком надоело. Одевшись, она спустилась на кухню.