Больше всего он напоминал скомканный бурый зонтик. Чешуя у него была темно-бурая, крылья торчали из спины как-то нелепо, под тупым углом. Массив-ные задние лапы и крохотные передние заканчивались загнутыми когтями. На хвосте красовался ряд шипов. Зеленые глаза, лишенные зрачков, тупорыленькая мордочка и перепончатые уши завершали картину. Внезапно дракончик захлопал крыльями и, пуская искры, подлетел к Нике. Ника отшатнулась.
— Чего оно хочет? — спросила она удивленно.
Брайан тихонько застонал в углу и страдальчески поглядел на нее.
— Ника, мне так жаль! Так жаль! Я так тебе сочувствую!
— Что? О чем оно думает? — не понимала Ника.
— Ника! — крикнул Брайан, бросившись к ней и пытаясь схватить ее за руку, — он думает, что ты его мама!!!
Рая захихикала.
— Что??? — Ника отказывалась верить своим ушам.
— Вспомни! Тот, кого новорожденный дракон увидит первым, становится в его глазах его матерью!
— О, нет! — Ника попыталась упасть в обморок, но у нее не вышло. Дракончик, тем временем, заподозрив в Брайане врага, полыхнул в него пламенем, которое оказалось на удивление жарким для такого малютки. Парня спасла только защит-ная маска. Волосы задымились.
Дракоша завозился, беспокойно оглядываясь. Затем он уселся на то, что не-давно было яйцом, и призывно рыкнул.
— Он голоден, — перевел Таунс, окуная голову в кубок с водой.
— Это и так понятно, — пробурчала Ада и скрылась за дверью.
Нике было плохо. Еще бы! Не каждый день тебя объявляют мамашей бешеной зажигалки!
Брайан вытащил голову из кубка и осушил себя заклинанием «Акшус».
Дракон снова рыкнул и беспокойно поглядел на Веронику.
— Он спрашивает тебя, почему ты его не кормишь, — перевел Таунс.
Вероника нерешительно приблизилась к «сыночку». Тот заурчал, хлопая крыльями.
— Надеюсь, ты не станешь меня поджаривать? — опасливо спросила Ника у не-го.
— Ты что, спятила? — спросила Рая. — Кто ж будет собственную мать подпали-вать?
Ника нерешительно протянула руку. Дракончик вскочил и потерся об ее ла-донь чешуйчатой мордочкой.
— А он прикольный, — невольно восхитилась девочка, беря дракончика на руки.
— Ага, прикольный, — согласилась Ада, появляясь в комнате, — когда спит зуба-ми к стенке.
В руках Краснова несла поднос. На подносе стояла огромная банка хрена, ад-жика, горчица и красный перец.
— Вот, — Ада поставила поднос на столик, — пусть лопает!
Дракончик хищно заурчал и набросился на еду. Павел едва успевал открывать банки.
Первое кормление дракончика продолжалось минут двадцать. Никто ничего не говорил, ребята только молча смотрели, как дракончик кушает. Наконец, на-сытившись, малыш повалился на стол и сыто икнул. Следующие полчаса друзья до хрипоты орали «Спят усталые игрушки» и «В лесу родилась елочка». Наконец дракончик засопел, свернувшись клубком.
— Ну, что, Ника, — прошептала Ада, — придется тебе его взять к себе домой, раз он только в тебя огнем не плюет. За родителей не беспокойся: обычные люди его не увидят…
Ника вздохнула.
— Ладно, — прошептала она. — Алик, ты можешь сделать так, чтобы коробка то-же невидимой стала? Мне не нужны лишние вопросы.
Алик кивнул.
— Как ты его назовешь? — шепотом спросил Брайан.
— Что?
— Дай ему имя! У него же должно быть имя!
— Ладно, — пожала плечами Ника и, поглядев на «сыночка», сказала: — Нарекаю тебя Горелко!
* * *Пока дракончик спал, Ника рассказала ребятам о русалке, которую видела на озере.
— Хм… — задумался Алик. — Думаешь, это ее мы видели тогда ночью?
Вероника кивнула. Павел захмыкал, хитро поглядывая на Алика и Нику.
«На дураков обижается лишь тот, кто соответствует им разумом», — подумала Вероника, подходя к спящему Горелке и поглаживая его по крыльям.
— Эй, поаккуратней, не разбуди, — предупредил Брайан. — Вдруг проснется не в настроении, а я не хочу иметь дело с бешеной зажигалкой!
— Но ты ведь мне поможешь? — забеспокоилась Ника, протягивая Таунсу руку: ей вдруг ужасно захотелось, чтобы Алик поревновал. — Должен же кто-то перево-дить мне, чего он хочет? А?
Таунс улыбнулся и, взяв ее за руку, притянул к себе. Веронике вдруг стало не-приятно, и она вырвалась.
«Что же со мной такое?» — испугалась Ника.
Горелко проснулся, расправил крылья и подлетел к «маме». Он уселся Нике на плечо и, спрятав голову в ее кудри, заурчал.
— Какой же он миленький! — еще раз восхитилась Ника.
— Ой, уноси, уноси его скорей! — замахала руками Ада.