– Почему ты так думаешь?
Из груди Наташи снова вырвался тяжёлый вздох.
– Думаешь, весело им там было? Уж как водится – стресс снять...
Пупырчатые огурчики укладывались в банки плотно, один к одному – хрустящие, зелёные. Укроп с петрушкой плавали в рассоле, будто какие-то морские чудища.
– Не, Наташ, думаю, у них психика крепкая, если ты этого боишься, – проговорила Карина. – У Славы признаков посттравматического синдрома я не вижу. Усталость – да. Но чтобы психическое расстройство – вряд ли. Это тяжёлая штука, её сразу видно.
– Шесть месяцев в такой обстановке – у кого угодно крыша съедет, – покачала головой Наташа, доставая из кастрюльки с кипятком простерилизованные крышки.
– Ну, не у всех же съезжает, – вздохнула Карина.
Но зёрнышко беспокойства упало и проросло. Шрамик, от которого веяло холодом... Почему-то именно он настораживал её больше всего, но объяснить этого Карина себе не могла. Это было какое-то иррациональное, взявшееся ниоткуда знание.
– Слушай, давай тему сменим, а? – поморщилась Наташа, налегая на закаточную машинку. – Толку-то, что мы её перетираем... Спокойнее нам от этого не будет.
– Ну, давай. – Карина села к столу: начался завершающий процесс засолки, на котором её помощь заканчивалась. – А как ты с дядей Виталиком познакомилась?
Наташа хмыкнула, в её взгляде промелькнули искорки приятных воспоминаний.
– Смешно получилось. На свадьбе одной моей подружки, Катьки Рогозенко. Хех... А по мужу она теперь – Рогозина. Мы потом ржали на эту тему – типа, не очень-то и поменялась фамилия. Мол, в паспорте исправь немножко да и ходи с ним дальше.
– И ты поймала букет невесты? – нетерпеливо попыталась предугадать Карина.
– Ловила, а как же! – Наташа перевернула закатанную банку, поставила на крышку. – Все девчонки ловили. А поймал какой-то тип здоровенный. С таким лицом, будто вот-вот скажет: «Я пришёл из будущего. Мне нужна твоя одежда».
– Дядя Виталик? – со смехом догадалась Карина, узнав в этом кратком, но ёмком описании Славиного друга.
– Он самый, – усмехнулась Наташа. – Что он вообще среди девчонок делал – фиг его знает. Я на него тогда посмотрела и подумала: «Не, ну страшный же». Я б от такого убежала куда глаза глядят, если б он со мной заговорил! Ну, а потом жених бросал подвязку, как водится... Все парни, конечно, кинулись ловить с таким азартом, будто там не подвязка, а штука баксов летит. А жених то ли косорукий какой-то был, то ли я слишком близко стояла... Короче зафинтил он эту подвязку мне прямо на голову. Ну, все и давай ржать, подшучивать над нами: мол, это судьба.
– Но ведь и правда судьба! – Карина, смеясь до слёз, даже захлопала в ладоши.
– Судьба, – задумчиво улыбаясь, проговорила Наташа. – Но я его сначала реально испугалась! А потом пообщались – вроде не такой уж и страшный оказался. Если б не эти подвязка и букет, мы бы, наверно, друг мимо друга так и прошли.
– И когда вы после этого поженились? – полюбопытствовала Карина.
– Завязалось-то у нас всё быстро, а вот встречались потом года два. Моя мама не в восторге от него была, отговаривала. – Наташа закатала последнюю банку и победоносно окинула взглядом ровный рядок огуречных заготовок на подоконнике. – Мол, не связывай с ним свою судьбу, овдовеешь рано... А я что сделаю, если любовь уже под сердцем на четвёртом месяце? Виталик тогда сказал: «Всё, хватит канителиться. Пошли в загс». Ну, в загс так в загс. Вот такая история.
– Хорошая история, Наташ, – улыбнулась Карина. – За неё стоит выпить. – И добавила со смехом: – Чаю.
– Это можно.
Пока Наташа ставила чайник, у Карины созрел ещё один вопрос:
– А как давно дядя Виталик со Славой дружит?
– Да вроде, как пришла она в отряд – с тех пор и дружат они, – припомнила Наташа. И улыбнулась: – Я вижу, к чему ты клонишь... Нет, я Виталика к Славе не ревную. Потому что это – Виталик и Славик. Друзья. Даже мыслей не возникает. Ну... дружба у них вот такая. Мужская. Хоть Славик и не мужик. – И Наташа издала грудной, квохчущий смешок.
А Карине показалось, что жена дяди Виталика видела даже больше, чем хотела показать. Её проницательность касалась лопаток лёгкой кошачьей лапкой, вызывая бег мурашек, и июльским колдовством вплеталась в канву душного вечера. Всё-таки было в ней что-то от чародейки, хоть и казалась она простой, как круглая сдобная булочка – с её щёчками и ямочками, сочным смехом, шедшим из сердечной глубины, и мягкой, но не занудной домовитостью. Уже в который раз Карина ловила себя на мысли, что ей хотелось назвать Наташу мамой. И глаза начинало предательски и солоновато пощипывать.
Однако дядя Виталик со Славой пропадали на рыбалке уже неделю, а последние три дня совсем не подходили к телефонам. Впору было начинать волноваться. Лена гостила на даче у бабушки и была под присмотром, и Наташа решила, что пора что-то предпринимать.