Андреа Флеминг совсем не похожа на жену будущего губернатора. Она была сложена, как спутница первых поселенцев: высокая, с изящной талией, крепкой, возбужденно вздымавшейся грудью – явный признак того, что она переживает из-за случившегося – и бедрами, которые станут хорошими помощниками при рождении детей. На ее коже лежал ровный загар, и она блестела теплотой солнца. Пряди ее густых темных волос уже начали выскальзывать из пучка, в который она заколола их на затылке. На этот раз ее голубые глаза извергали огонь, а не просто метали молнии. Она была крайне рассержена, но старалась сдерживать себя.
Сэму следовало бы сказать, что Отис вернул ему потерянный бумажник со всеми деньгами и документами, доказывающими его родство с Мэми. Он предполагал, что грузный, лысеющий мужчина на костылях, отрекомендовавшийся отцом девушки, очевидно уже проверил бумажник, потому что поинтересовался лишь удостоверением личности Сэма.
Чтобы избежать лишних проблем, Сэм вышел ему навстречу, спокойно объяснил всю ситуацию и вкратце обрисовал события, происшедшие накануне вечером. Он признал, что ему, конечно, следовало бы отметиться в городском полицейском участке, но шел дождь, и он слишком устал. Он сказал, что сожалеет, если вызвал какое-нибудь беспокойство.
В конце концов, мужчина пристально посмотрел на Сэма и произнес:
– Ну ладно, Сэм Фарли. Поскольку ты внук Мэми, я посмотрю на все это сквозь пальцы – пока. Но впредь тебе лучше быть осмотрительнее, если не желаешь закончить свои дни в тюрьме.
Откуда Баку Флемингу было знать, насколько эффективна, окажется его угроза? Тюрьма! На эту дорожку Сэм как-то раньше уже ступал. Ни за что на свете он не хочет отправляться туда снова всего лишь из-за каприза увидеть дом своей бабки или из-за ошеломляющего желания держать в своих объятиях Андреа Флеминг.
Он решил, что уедет, но поймал себя на желании всячески оттянуть свой отъезд. И только в этот момент признался себе в этом окончательно, потому что она стояла у его двери, глядя на него своими голубыми бездонными глазами, хотя он полагал, что Андреа навестила его из чувства приязни, но не более того.
У Сэма было ощущение, что если бы он поцеловал ее снова, то она арестовала бы его, извиняясь при этом в своей неторопливой манере всю дорогу до города.
Ему нравилось слушать ее речь. Медовые интонации ее голоса вызывали у него мысли о солнце и полях кукурузы. Другой такой похожий голос он слышал много лет тому назад, голос, рисовавший в мыслях уютные картинки белого домика, а рядом качели и городок, где можно было гордиться знакомством с каждым его обитателем.
Все время Сэм бессознательно стремился найти такой голос. Теперь, когда он отыскал его, все то, что он испытывал, до смерти пугало его. Внезапно Сэм щелкнул дверной задвижкой.
– Входите. Меня еще никогда не навещали будущие жены губернаторов.
Будущая жена губернатора! Она еще поговорит с отцом по этому поводу! Андреа была смущена и испытывала легкую неловкость. Ей это не нравилось. В Аркадии каждый чувствовал себя как дома в гостях у соседей.
Ее первым побуждением было сказать Сэму, что она еще не приняла ничьего предложения. Эд Пиньон являлся выбором ее отца, а не ее самой. Но она сдержалась. Ее личная жизнь была… личной. Ее дела с Сэмом принадлежали к другой сфере жизни – официальной.
До Андреа дошло, что она уже довольно долго молча смотрит на мужчину. Скептически поднятая бровь и опущенные уголки его рта свидетельствовали о том, что он понял причину ее смущения. Девушка покраснела. Он снова растревожил ее душу, даже не пытаясь этого сделать специально. Его подбородок уже зарос еще сильнее, и эта щетина скоро превратится в шикарную бороду, которая скроет под собой его многочисленные морщины.
И вот теперь, улыбаясь во весь рот, Сэм ожидал ее решения.
– Нет, спасибо. Если вы не заинтересованы в моей помощи, то я поеду. Но мне рано или поздно понадобятся ваши документы.
Сэм знал, что испытывает Андреа. Исподволь, даже не сознавая этого, он позволил себе выскользнуть из-за стены беззлобного подшучивания, стены, которую он научился воздвигать между собой и женщинами, встречавшимися ему раньше. Внезапно ему захотелось ближе узнать эту девушку. Он не хотел упускать ее.
– Подождите. Вы можете помочь вот в чем, – медленно произнес он. – Моя бабушка, видимо, ухитрялась жить в этом доме без душа. И здесь, похоже, вообще нет воды. А мне хотелось бы принять ванну. У вас нет каких-нибудь соображений на этот счет?
Андреа задумалась над его словами. Она могла бы сказать ему о пруде наверху холма за деревьями. Миссис Мэми как-то позволила ей искупаться в нем.
– Джед запретил Милли пользоваться им, – сказала тогда она, единственный раз, упомянув имя убежавшей из дома дочери.
Но Андреа чувствовала себя не вправе поделиться этой информацией – пока не вправе. Если бы он сам обнаружил его, тогда другое дело.
– Если бы вы поискали вокруг, я думаю, вы нашли бы оцинкованную ванну где-нибудь в сарае и наполнили бы ее водой из колодца под крыльцом.
– Оцинкованная ванна? – Сэм недоверчиво посмотрел на девушку.
– Конечно. Но сегодня пятница, а я всегда думала, что ковбои принимают традиционную еженедельную ванну по субботам, вечером.
Сэм еле сдержал улыбку.
– Но я же не ковбой, вы не забыли об этом? – Он вынул из ящика стола конверт с бумагами и вложил его в руку девушки. – Не забудьте вернуть, когда ознакомитесь с этим.
Каким-то испуганным взглядом Андреа посмотрела на бумаги и грубую мозолистую руку, которая не просто вложила конверт в ее ладонь, но теперь и удерживала ее. Его шершавый, как наждак, большой палец коснулся внутренней стороны ее запястья, и, глядя на мимолетное прикосновение их рук, девушка почувствовала, как участился ее пульс.
– Вы нашли их? – Андреа отдернула руку и заставила себя посмотреть на мужчину.
– Не я. Отис, у себя в грузовике. Сэм стоял так близко рядом с девушкой, что даже заметил, как синева ее глаз слегка изменила оттенок, когда они расширились. Он почувствовал, что между ними вспыхнуло напряжение.
О нет, нет. Не надо, Гроза, – сказал он про себя. – Ты разжигаешь мой огонь еще ярче. Но это был не сон, как показалось ему на мгновение. Она действительно стояла перед ним, и в ее глазах горел неугасимый огонь. Сэму пришлось сделать над собой огромное усилие, чтобы не сжать девушку в объятиях и не затащить внутрь дома.
Он нахмурился, отметив про себя, что его впервые оставило самообладание, сделал глубокий вдох и изобразил на своем лице улыбку.
– Не думаю, что вам понравится тереть мне спину на улице, так ведь, дорогая? Но разве это не будет доброй соседской услугой?
Андреа протяжно вздохнула.
– Это вы не хотите быть добрым соседом, Сэм Фарли. Вы лучше еще раз замкните эту дверь, если собираетесь помыться на крыльце, – проворно посоветовала она. – Похоже, что бдительные соседи будут и дальше навещать вас, пока не удостоверятся в вашей к ним дружбе. – Девушка повертела конвертом у него перед носом. – Я верну вам ваши бумаги после того, как все проверю.
– Как скажете, шеф Флеминг. Вам виднее.
На этот раз Андреа оставила его слова без ответа. Она просто повернулась на каблуках и устремилась вниз по заросшей травой дорожке. Сэм не сводил глаз с ее соблазнительно покачивающихся бедер.
Истинно земная женщина, подумал он, вспомнив о прикосновении к ее упругой груди прошлым вечером, когда понял, что боролся с женщиной. Сэм всегда тяготел к неизведанному и никогда прежде не занимался любовью с женщиной-полицейским. И все же это был тот единственный случай, когда он не был уверен в том, действительно ли он хочет впутаться в это.
Эта девушка была далека в своих помыслах от игр и забав. Она принадлежала к тому типу, что неукоснительно следует обязательному ритуалу посещения церковной воскресной службы и верит в любовь до гробовой доски. Эта девушка могла довести его до тюрьмы, в прямом и переносном смысле.