Будучи к тому времени уже вне себя, Кэтлин возразила;
– Ты не права! Брайс никогда не бросит меня на произвол судьбы!
– Он нашел себе другую, и не стоит на него больше рассчитывать. – Она обняла Кэтлин за плечо. – Но на меня ты можешь положиться. Я на твоей стороне.
– Но мне нужен Брайс! – слабо всхлипнула Кэтлин.
– Понимаю тебя, – вздохнула Джейн, – Но вот только ты ему не нужна. Так что смирись с этим и не мучайся.
Она скорее умерла бы, чем приняла такую мучительную правду. Но жестокая судьба еще не до конца отыгралась на ней. Той ночью у нее опять началось кровотечение, на этот раз сопровождаемое приступами острой боли. Убитая горем, Кэтлин снова доверилась Джейн, поскольку побоялась открыться родителям. Она бы не вынесла их скорбного разочарования.
Подруга отвезла ее в ближайшую больницу и ждала, пока закончится обследование и последующая операция. Джейн едва могла успокоить убитую горем Кэтлин, пообещав, что не расскажет ни единой живой душе о том, что та потеряла ребенка.
Однако она не могла ничего поделать с разбитым сердцем Кэтлин. Равно как и уберечь ее от болезненной встречи с Брайсом во время рождественских праздников. Та случайно наткнулась на него у дверей одного из магазинов в центре города. Выглядел он превосходно.
– О! – бессильно простонала Кэтлин. – Какой сюрприз встретить тебя здесь!
– Рад увидеться. – Его голос был холодным, как у незнакомца. – Как поживает "вечный город"?
– Рим мне очень понравился, – ответила она, умудрившись при этом даже выдавить из себя улыбку. – Вообще поездка получилась захватывающей. Мне многое удалось узнать.
– Думаю, мы оба многому научились. Гораздо большему, чем могли ожидать.
Как же получилось, что его голос казался ей теперь таким далеким и равнодушным? Как будто она всего лишь одна из тех девчонок, чье имя он едва помнил со школьной поры!
– Не уверена, что поняла, куда ты клонишь, – настороженно ответила она.
В этот момент по лицу Брайса пронеслась тень сомнения, и в какую-то минуту Кэтлин показалось, что ей удалось растопить лед, сковавший его сердце…
Приободрившись, она уже приготовилась было сказать ему самое важное, когда внезапно дверь открылась и из магазина вышла изящная брюнетка в розовом берете и накидке с капюшоном.
– Прости, дорогой, что заставила тебя мерзнуть, – защебетала она, помахав перед его носом картонным пакетиком. – Я хотела сделать тебе сюрприз. – Заметив Кэтлин, она улыбнулась. – О, привет! Наверное, я вам мешаю?
– Нет, что ты! – Брайс демонстративно взял девушку под локоть.
Широко раскрыв глаза, та перевела удивленный взгляд с Брайса на Кэтлин.
– Но ведь вы же знаете друг друга, так ведь? – недоверчиво спросила она.
– Больше нет! – задыхаясь, выдавила из себя Кэтлин и поспешила прочь.
Родители, обеспокоенные подавленным настроением дочери и считающие, что та слишком драматизирует события, в январе отправили ее учиться в Брансуик, на Юго-Восточное побережье. Они справедливо рассчитывали, что солнце, великолепный климат такого штата, как Джорджия, окажут благотворное влияние: быстро восстановят ее силы и вернут душевное спокойствие.
И она была рада избавиться от всего того, что напоминало бы ей о недавнем прошлом, о своей потере.
Опасаясь случайной встречи с Брайсом Джорданом, Кэтлин в последующие три года приезжала домой редко и гостила, как правило, очень недолго. Разделенная расстоянием, ее дружба с Джейн постепенно таяла. Старые подруги сменялись новыми, и со временем ей начало казаться, что если она даже и не полностью забыла все предыдущие невзгоды, то уж ее душевные раны потихоньку зажили. Так продолжалось до последнего курса, когда Харриетт неожиданно прислала ей газету с объявлением о свадьбе лейтенанта Брайса Джордана.
Именно тогда она поняла, что ей так и не удалось залечить свою рану. Она открылась и отдалась в душе нестерпимой болью, ведь Кэтлин узнала к тому же, что супругой Брайса Джордана стала ее лучшая подруга Джейн Феллер…
Теперь Джейн была мертва, а Кэтлин Хейнз и Брайс Джордан снова очутились в одном городе. И она оказалась такой же влюбчивой, как в юности. А он – таким же ненадежным и бессердечным, как и прежде. Ничто не изменилось.
Замахнувшись кулаком, Кэтлин ударила по зеркалу в надежде разбить его. Ей хотелось лишь одного – хотя бы на время избавиться от отражения двадцатишестилетней дуры, тупо смотрящей на нее немигающим взглядом…
Но зеркало лишь слегка покачнулось, толстое стекло даже не треснуло. И отражение в нем осталось таким же, как и секунду назад.
Кэтлин с отвращением отвернулась. Как можно было позволить этому человеку оказывать на нее такое влияние? Что же сделать теперь, чтобы разорвать невидимые цепи, которыми она была прикована к нему?