Слава Богу, в лимузине оказалась всего лишь одна парочка, не знавшая о том, что именно эту молодую женщину, вошедшую и севшую вместе с Брайсом, общественное мнение заклеймило как косвенную виновницу смерти Джейн. Кэтлин, благодарная им уже за одно то, что они не проявляли намерения вступить в разговор, устроилась на мягком и широком кожаном сиденье. Вскоре ей предстояло еще раз столкнуться с холодным и пронизывающим презрением толпы.
Кэтлин Хейнз солгала ему. Замечательно! Прошли годы с тех пор, как они виделись в последний раз. Однако Брайс достаточно хорошо знал ее, чтобы тут же догадаться о том, что она скрывает нечто очень важное. Но с какой целью?
Если подходить формально, размышлял Брайс, в случившейся трагедии не было вины Кэтлин. Тогда почему она не смотрит ему в глаза? Почему вместо этого отвернулась и неотступно глядит в окно, так что ему остается созерцать лишь ее затылок? Может, все же опасается, что он сумеет вытрясти из нее правду?
Шофер спокойно вел автомобиль по широкому проспекту, с обеих сторон усаженному деревьями. Потом он свернул на пересекавшую его улицу с роскошными особняками и спустя некоторое время остановился у кованых ворот дома Феллеров. За исключением тусклого света, пробивающегося сквозь шторы из окон первого этажа, массивный особняк, построенный более века назад, стоял почти неосвещенный, словно погрузившись в грустные размышления в предчувствии надвигающихся сумерек.
Лимузин плавно и почти бесшумно затормозил перед главным входом. И Олтон, дворецкий, поспешил открыть дверцу, из которой один за другим вышли приехавшие.
– Боже… – тихо и коротко воскликнул он при виде Кэтлин, и на его лице на мгновение отразилось недоумение.
– Мисс Хейнз сегодня здесь по моему приглашению, – так же тихо и коротко сказал Брайс.
И когда в вестибюле Олтон принимал пальто приехавших, в том числе и у Кэтлин, лицо его оставалось бесстрастным.
– Мистер Джордан, сэр, – доложил он. – Всех принимают в гостиной. Мне объявить о вашем приезде?
– Не стоит. Я знаю дорогу, – ответил Брайс и отдал слуге фуражку. Смахнув с мундира снежинки, он взглянул на Кэтлин, едва слышно спросил: – Готова к драке?
– Как никогда!
Он хотел было предложить ей взять его под руку, но потом решил, что пока хватит и моральной поддержки. Не стоит сыпать соль на раны тестя и тещи. Им и без того досталось.
В большой гостиной, искусно отделанной мастерами девятнадцатого века, стоял размеренный гул. Почти на каждой полке внутри и снаружи шкафов были расставлены фотографии Джейн. Пахло цветами…
Под высокими аркадными окнами, выходящими во внутренний дворик, стоял стол, доверху нагруженный всевозможными сандвичами, канапе и французской выпечкой. Незнакомая полная женщина, наклонив носик серебряного чайника, разливала чай в чашечки из полупрозрачного фарфора. В другом конце комнаты на широком дубовом столе высилась целая батарея разнокалиберных бутылок. Теща, Лесли Феллер, с пустым бокалом для бренди в руке скорбно замерла в глубоком кресле и лишь иногда кивала в сторону очередной пары, выражавшей соболезнования.
Первым Брайса и Кэтлин заметил тесть, Беннет Феллер, – высокий, седой господин, лицо которого живо отражало всю тяжесть его внутреннего состояния. Собираясь налить "шерри" женщине с заплаканным лицом, он с досадой опустил бутылку на серебряный поднос…
– Понятия не имею, как эта особа умудрилась миновать Олтона!
– Это я провел ее сюда, мистер Феллер.
– Какого дьявола, зачем?
– Они с Джейн знали друг друга с детства. И были подругами. Кэтлин последняя, кто видел вашу дочь живой. У нее столько же прав находиться здесь, как у любого из присутствующих.
– Ради Бога, Брайс! Ты же знаешь, что по этому поводу думает Лесли!
– Разрешите мне напомнить вам, мистер Феллер, – твердо сказал Брайс, – что, хотя вы и родители Джейн, я все-таки был ее мужем. Полагаю, это дает мне полное право пригласить сюда почтить ее память тех, кого я сочту нужным.
– Нет, не дает! По крайней мере, когда это усугубляет горе и усиливает неприязнь со стороны присутствующих, – вдруг услышал он за спиной голос Кэтлин. – Я пришла, чтобы почтить память подруги, мистер Феллер. Примите мои соболезнования. А теперь, когда я это сделала, позвольте откланяться.
– Благодарю, – растерянно пробормотал бедный Беннет Феллер, всю жизнь, вплоть до этой секунды, пребывавший под каблуком у супруги. Он бросил осторожный взгляд в сторону Лесли. – Послушай, я вовсе не хочу обидеть тебя, Кэтлин, но боюсь, что отныне в этом доме тебе не будут рады. Если только моя жена увидит тебя, она…