Брайс внезапно осекся, осознав, что в очередной раз обрушил на нее поток напрасных упреков. Ясно было, что Кэтлин оскорблена до глубины души. Недовольный собой, он молча выругался, отвернулся и невидящим взглядом посмотрел вдаль, на огни катеров у причала.
Наступила напряженная тишина. Вскоре до ушей Кэтлин донеслись звуки "Вкрадчивых шагов", мучительно и явственно напомнив ей о романтике прежних лет. Ее сердце учащенно забилось.
– Помнишь, как мы танцевали с тобой под эту мелодию? – вдруг задумчиво спросил Брайс. – В тот момент на твоих глазах я заметил слезы.
– Да, – дрогнувшим голосом ответила Кэтлин.
– Что с тобой? Ты и сейчас плачешь?
– Плачу.
Он подошел ближе и тихо спросил:
– Неужели мы никогда не сможем полностью доверять друг другу?
Кэтлин овладело чувство непреодолимого отчаяния. Нет, их отношения всегда были и останутся именно такими: едва сдерживаемое, никогда не гаснущее сексуальное влечение друг к другу, и неистовая, порой бессмысленная подозрительность, то и дело берущая верх. Самое печальное, что за всем этим почти всегда следовало разочарование.
– Доверять? – переспросила она, и сама же с горечью ответила: – Похоже, что не сможем…
– Что же нам тогда делать, Кэтлин? – Он серьезно посмотрел на нее.
– Ничего, – сказала она и повернулась, чтобы уйти. – Пора расходиться. В нашем с тобой случае – навсегда.
Глава 11
– Нет, – решительно произнес Брайс. – Что до меня, так я отказываюсь перечеркивать наши отношения. Не позволю, чтобы победа осталась за Джейн.
Из открытой двери спортивного зала слышалась музыка. Кэтлин молча удалялась по дорожке. Он с трудом удержался, чтобы не броситься вслед, в последнюю секунду посчитав, что еще не время.
Что же, черт возьми, происходит? Кэтлин не хочет знать его. И он сам виноват в этом, поскольку любил ее, а слушал Джейн, эту коварную женщину, которой не следовало доверять никогда.
Огни в порту из-за тумана сделались более тусклыми. Подняв голову и посмотрев на небо, усеянное звездами, Брайс вдруг спросил себя, смотрит ли сейчас на них Кэтлин и думает ли о нем в эту минуту? Или до сих пор плачет? А Мартин Роули, наверное, стоит рядом и, утешая, протягивает свой накрахмаленный носовой платок. Возможно, признается при этом в любви. И даже вполне может статься, что вскоре в местной газете "Элсуэрт кроникал" появится объявление о предстоящей свадьбе мисс Кэтлин Хейнз и мистера Мартина Роули… Но нет, этому не бывать! Кэтлин будет моей! – подумал Брайс.
Занимайся делом! – непрерывно твердила она себе. И, следуя этому простому жизненному принципу в последующие дни, сумела сохранить душевное равновесие. Кэтлин с головой окунулась в работу по реконструкции старого особняка.
Разрешение на перестройку было получено довольно быстро. Муниципальные инспекторы, приезжавшие для оценки стоимости ремонта и прочих работ, оказали помощь, рекомендовав Кэтлин самых лучших электриков, сантехников, каменщиков и плотников.
Мартин тоже не остался в стороне и выполнил свое обещание помочь. В результате мебельная фирма из соседнего Черрифилда предложила ей полторы дюжины совершенно новых кроватей, а из хозяйственного магазина доставили электроплиту и другую кухонную утварь.
Друзья и совершенно незнакомые люди дарили мебель, одежду, покрывала, подушки, книги и даже телевизоры. Садовник из соседнего поместья обещал подрезать фруктовые деревья и навести порядок в саду, за которым давно никто не ухаживал.
Вообще ее проект привлек внимание многих частных компаний, пожелавших оказать благотворительную помощь. И Кэтлин поверила, что ее мечта воплотится в жизнь.
Но в чем она не смогла пересилить себя, так это принять помощь от компании Джордана Брайса. Однажды на территорию будущего приюта заехал большой грузовик с кирпичом, который был необходим для обновления каменной площадки перед зданием.
– Поезжайте обратно, – приказала Кэтлин онемевшему от удивления водителю. – Мне ничего не нужно!
Неделю спустя приехал еще один грузовик, на этот раз с великолепной итальянской плиткой, которой можно было облицевать стены кухни и прачечной.
– Спасибо, – и на этот раз отказалась она. – Плитку я куплю в другом месте.
Дома Кэтлин избегала телефонных разговоров с Брайсом, наказав прислуге под любыми предлогами не звать ее, если звонил он. Она не могла забыть его упрека в том, что жизнь еще не родившегося ребенка, отцом которого являлся он, намеренно не была сохранена ею.
В эти трудные для нее недели Мартин Роули оказался настоящим другом. Он не навязывал ей себя, как Брайс, не ставил никаких условий.