В преддверии перераспределения бизнеса и терок с властью в меня целятся прямо на улице, цепляя случайных прохожих!
– М-да… – на выдохе. – Пуля по касательной, заживет быстро. Вот с шоком будет хуже. Лежать, спать, кушать. Вот пачка антибиотика – скармливай по две штуки в сутки, но знать бы, что нет аллергии. – он качает головой, рассматривая миниатюрное личико.
– И все?
– А что еще? Едва ли ей восемнадцать есть. Шестнадцать скорее всего, но все равно организм справится. Женщины легче переносят кровотечения. – он стаскивает прозрачные перчатки и укладывает в отдельный пакетик, протирая руки влажной салфеткой. – Пойду. И да, лучше отвези ее в больничку. Мало ли что…
Провожая его, раздумываю, что же теперь делать с ней. Правда, в больницу? Найти родственников? А если среди моих людей «казачок» и напрямую наведу на семью девчонки? Херня какая-то творится! Хотя… когда она не творилась? Закрываю входную дверь особняка, и отношу девочку в свою спальню. Малышка мирно спит, и только бледное лицо выдает, что без сознания.
Внезапно она томно вздыхает и морщится, шевельнув рукой. Пушистые реснички вздрагивают
– Эй, пигалица… – тихо зову ее, стараясь не испугать.
Огромные глаза распахиваются и уставляются на меня зелеными озерами, полными страха и недоумения.
– Тише. Я тебе ничего не сделаю. В тебя стреляли, ранили в плечо. Не сильно…
От этих слов девчонка тут же попыталась повернуться, но кроме болезненного вскрика ничего не вышло.
– Она меня убьет! – шепчут дрожащие губы и по щекам катятся огромные, как градины, слезы.
– Никто тебя не убьет. – усаживаюсь рядом, обнимая этого перепуганного ребенка. – Я виноват, но ты тоже хороша. Зачем по улицам бродишь одна? И надо найти твоих родителей…
– Нет. – ответ звучит твердо и уверенно. – Пожалуйста, только… – замолкает, прикусывая очаровательную губку.
– Кому же я тебя должен оставить, а? Завтра улетаю в другой город, и горничной тебя не смогу доверить. Как зовут-то? – опускаю ее на постель, стараясь не касаться плеча.
Малая растирает лицо, пытаясь избавиться от слез. В ее глаза взглянуть страшно, такие они… нереальные, почти сказочные…
– Все равно забудешь, – отвечает, немного капризно.
– Брось! Я не выгляжу старпером еще! – поддеваю ее, чтоб повеселела.
– Юна.
– Ю-на… Красиво и необычно. – машинально отвечаю.
– А тебя? – доверчиво спрашивает, переставая дрожать и всхлипывать.
– Яр. – мотаю головой озадаченно и поднимаюсь с постели. – Есть хочешь? Так быстрее поправишься. – констатирую, не дожидаясь ответа.
Только сейчас замечаю, что на девчонке тоненький топик вместо бюстика. Она убирает руку, и я впяливаюсь на красивую, идеальной формы грудь с просвечивающими через ткань сосками. Пигалица тут же покрывается ярким румянцем и обхватывает себя руками.
– Сколько тебе лет? И кому я могу позвонить: отец, мать?
– Не важно! – бурчит в ответ, явно озлобившись на мою вольность.
Бросаю на нее полный сожаления взгляд и выхожу из комнаты. И как себя вести с ней? Глаза завязать? Мужику, черт возьми, надо намного чаще, чем это написано в учебниках по спортивному режиму!
– Чай, бутеры! – на ходу, говорю больше для распахнутой двери, нежели для нее.
Не хочу с ней разговаривать так, как обычно позволяю себе общаться со случайными женщинами. Она действительно слишком мала и невинна, чтобы слушать россказни такого как я. Спускаюсь в кухню и строгаю колбасу с кусочками апарана. Моя горничная повадилась приносить эти лепешки, и я, надо сказать, не против. За бесконечными фуршетами и перекусами хочется простой и сытной еды.
– Ожила? Эй, Юна? – озираюсь в комнате, глядя на распахнутое окно и развевающуюся на ветру занавеску.
Сбежала? Такая-то бледная и с приклеенным пластырем на плече? Почему? Так испугалась, что изнасилую? Хотя… может, просто ненормальная. Многих я повидал за свою жизнь – и нормальных, и не очень, и возиться с незнакомой девочкой с нежным именем явно не собираюсь.
Оставив поднос на постели, закрываю бронированное окно, выглянув. От забора всего пара метров. Если такая шустрая, то уже где-то по трассе тащится. Ну, да Бог с ней! Жаль, конечно, если ее оприходует какой-нибудь старый ублюдок, предложив подвезти…
Забираю поднос и возвращаюсь в кухню. У входной двери с ноги на ногу переминается охранник.
– Сбежала? – спрашиваю, не глядя на него.
– Угу, резвая. Догнать?
– Не, не надо. – решительно отвечаю.
Детей я ублажать не собираюсь в съемном особняке и спасать судьбу какой-то оборванки тоже. Дал бы ей денег за «проблему», отвез бы домой, но уж как сама решила. Глаза ее запомнились, огромные, как у мягкого интерактивного пупса. Вручаю поднос охраннику, не желая более тратить время на «это», и отправляюсь в кабинет.