– Ну вот и умница. Ты где? Я приеду за тобой.
– Нет! – воскликнула она, сама удивившись своей горячности. – Я на машине. Давай адрес.
Он сказал адрес, и она положила трубку.
Ее удивило, что Джастин жил на маленькой улочке в Кенсингтоне. Она ожидала чего-то более солидного и уединенного, а оказалась у простой двери в доме, в котором с другой стороны располагался магазин. Не очень в его стиле – жить прямо над магазином.
Она так ему и сказала, когда он открыл дверь. Его это позабавило.
– Но это же не мой магазин, – заметил он, принимая у нее куртку.
Кенди неохотно рассталась со своей джинсовой курткой. От холода она почти не защищала, но, как только куртка оказалась в шкафу, девушку снова начал бить озноб. Ее трясло все время, пока она ехала в машине. Джастин заметил это и нахмурился.
– Тебе холодно. Пойдем наверх, я разожгу камин.
Кенди пошла за ним по ковру, покрывавшему лестницу, наверху в удивлении остановилась и огляделась по сторонам. Она оказалась в длинной комнате, проходившей, наверное, над всем магазином. Окна были закрыты абрикосово-желтыми парчовыми шторами, спадавшими от потолка до самого пола. Наверное, днем здесь было очень светло. Но стена напротив представляла собой совершенно удивительное зрелище: огромный, во всю стену, стилизованный тигр, крадучись выходящий из редких бамбуковых зарослей. Вышивка золотом.
– Я же тебе говорил, что не держу произведения искусства взаперти и в забвении.
Кенди критически посмотрела на него. Он спокойно выдержал взгляд, потом пошел по полированному паркету в другой угол комнаты к камину. Кенди услышала, как он чиркнул спичкой. И сразу же вспыхнуло пламя.
– Подделка, – весело сказал он. – Зато тепло. Иди сюда, прожарь ноги.
Она осторожно пересекла комнату. В ней было не много вещей: пара больших черно-зеленых ваз, пальма метра два с половиной высотой в каменном корыте, шелковый китайский ковер, – но каждый предмет был уникален в своем роде.
Кенди устроилась на краешке большого плетеного кресла. Джастин небрежно опустился на коврик у огня, но видно было, что он внутренне собран и внимателен.
– Ну, рассказывай.
Кенди нахмурилась.
– Что рассказывать? Ты сделал предложение. Я его принимаю. Зачем теперь ненужные разговоры?
Он рассмеялся.
– Сегодня утром ты заявила, что вообще не выйдешь замуж.
– Это было еще до того, как мы договорились о нашей сделке.
Он отклонился назад и смотрел на нее с легкой улыбкой на губах.
– Но ведь ты даже не спросила, сдержу ли я свое обещание, – заметил он. – Ну так рассказывай же.
– Что рассказывать? – У Кенди снова перехватило горло.
Он сделал широкий жест.
– Рассказывай все. Почему ты, девушка из богатой семьи, боишься ходить на приемы. Почему ты, молодая девушка, не знаешь, что такое хороший гамбургер. Почему ты, такая красивая и умная, сидишь дома и убиваешь время за вышиванием. И почему считаешь, что я для тебя – выход из положения.
Кенди не отрываясь смотрела на него. Тот порыв, повинуясь которому она примчалась сюда, начинал проходить. Она смотрела на умное, доброе, но непроницаемое лицо, и ее решимость все больше улетучивалась. Она вдруг почувствовала, что сейчас расплачется.
Джастин протянул руку и щелкнул выключателем. Все освещение в комнате погасло, и остался лишь неровный огонь камина.
Слезы текли по ее щекам, но их теперь не было видно. Кенди почувствовала в руке белый накрахмаленный носовой платок, который подал ей Джастин. Она прижала его к лицу. От платка пахло деревом.
Джастин даже не пытался притронуться к ней. Просто сидел рядом и молчал.
Наконец Кенди перестала плакать и высморкалась в платок.
– Спасибо, – произнесла она.
– А все-таки расскажи мне, что с тобой происходит.
Кенди закусила губу. Он казался таким сдержанным. Ее глаза уже привыкли к темноте, и она разглядела, что его темные волосы немного растрепались, а глаза блестели. У него были красивые руки с длинными пальцами – красивые и беспокойные.
Она прижала руку ко лбу.
– Ты, наверное, думаешь, что я сдвинулась. Не знаю, что на меня нашло.
– Что ж, это давно назревало, – спокойно сказал Джастин. – Не будем пока обсуждать, что я думаю о тебе. Но из-за чего вся эта буря?
– Последние тридцать шесть часов у меня сплошные неприятности, – глубоко вздохнула Кенди.
– И сколько из них по моей вине?
– Хороший вопрос. – Она опять высморкалась.
– Так отвечай же.
Она поерзала, обдумывая, что сказать.
– Даже не знаю… С одной стороны, ты тут ни при чем, но с другой – если бы не ты, ничего бы и не случилось. – Ее слова прозвучали как упрек. – Извини, я не хочу тебя ни в чем винить…