– Похоже, док – славный парень, – пробормотал Хэнк, пытаясь приободрить ее, но ощутил, что Рэйчел сжимает его руку все сильнее. – Тебя тошнит?
– Нет, у меня просто ноги подгибаются от страха, – сказала она, вымученно улыбаясь. – Это хуже экзаменов. Я бы лучше пошла на костер.
– Это только кажется. Вот увидишь – все не так уж страшно, – попытался успокоить ее Хэнк. – Нам пора заходить.
– Итак, прошу вас! – широко улыбнулся доктор, закрывая за ними дверь. – Усаживайтесь поудобнее. Вы живете в «Пинк Стоунз», да? Славный домик. У вас там будет райский уголок, когда вы закончите строительство. Кстати, у меня тут где-то было шоколадное печенье...
Пока доктор стоял к ним спиной, Хэнк удивленно поднял брови, и Рэйчел успела в ответ слегка улыбнуться, но тут же ею снова овладела тревога.
Сердце Хэнка тоже колотилось, как отбойный молоток.
Пусть она окажется беременной! Тогда в его рушащемся мире появится хоть что-то хорошее. За время их совместной жизни Хэнк понял, что внутри него скрыт целый кладезь неизрасходованной любви. Он мог бы излить эту любовь на своего первенца, и тогда отпадет необходимость выражать свои чувства той, кто в них не нуждается.
Крепче сжимая руку Рэйчел, чтобы придать уверенности – ей или себе? – Хэнк сел рядом с ней на диван напротив доктора, который расположился в удобном кресле.
Почему, думал Хэнк, люди так часто отталкивали его? Когда же он научится быть осторожным? И все же, успокаивал он себя, с ребенком все получится по-другому. С сыном – или это будет дочь? – у него установится такая прочная связь, которую ничто не сможет разрушить. Малыш – его единственная надежда на будущее. Его любовь к ребенку не будет ничем ограничена и обусловлена.
Пожалуйста, будь беременной. Носи моего ребенка. Хэнку хотелось кричать это вслух, но в то же время с тяжестью в сердце он готовился к разочарованию.
– Итак, миссис Хансон, расскажите мне, что вас беспокоит, – ободряюще кивнул доктор, предлагая им печенье.
Рэйчел отломила кусочек печенья и принялась рассеянно его жевать. Хэнку безумно захотелось слизать шоколад с ее губ.
– Мне кажется, что я беременна, – жалобно проговорила она.
Доктор понимающе посмотрел на нее.
– Ясно. И как вы к этому относитесь? Это хорошо или плохо? – заботливо спросил доктор.
– Хорошо! – выпалил Хэнк. – Мы хотим быть уверены, что с Рэйчел и малышом все в порядке!
Тут его охватил страх, и он замолчал.
– Мне кажется, что вы чем-то взволнованы, – продолжал доктор.
Хэнк заметил, что у доктора очень проницательные глаза. Его невозможно обмануть. Тот явно обратил внимание, как, ожидая ответа Рэйчел, Хэнк сжал кулаки, а потом, не желая выдавать волнения, положил руки на колени. Но это выглядело неубедительно.
– Это случилось неожиданно. Мы не планировали... Но я очень огорчусь, если окажется, что это – ложная тревога, – тихо сказала Рэйчел.
А мне это просто грозит опустошением, подумал Хэнк, когда почувствовал, как рука Рэйчел выскользнула из его ладони. Доброжелательно продолжая беседу, доктор повел свою пациентку к ширме в углу кабинета.
Хэнка охватило неудержимое беспокойство. А что, если они ошиблись, и она не ждет ребенка? О, тогда он уедет куда-нибудь очень далеко – в Бразилию, в Европу, в Австралию, – на любой континент, где не будет Рэйчел.
Пусть она будет беременна, повторял он как мантру. Иначе на кого выплеснуть ту любовь, что переполняла его изнутри?
Через час Рэйчел и Хэнк покинули коттедж доктора. Пациентка была изумлена и потрясена. Доктор задавал ей множество вопросов, на которые она давала подробные ответы, и в процессе беседы она все больше проникалась уважением и доверием к нему, особенно когда он давал ей наставления, касающиеся здоровья матери и ребенка, ставшие для нее настоящим откровением.
Скоро она станет матерью.
У Рэйчел перехватило дыхание. Она носит в себе малыша.
– Подожди минутку, – сказала она Хэнку, слабо осознавая, на каком свете находится.
– Конечно, – ответил он и прислонился к стене, держа жену за руку.
По терпению, с которым Хэнк теперь относился к ней, Рэйчел догадалась: он решил ее беречь, понимая, какую крупную перемену приготовила для нее жизнь. Ей нужно время, чтобы оправиться от потрясения.
Надо взять себя в руки, успокоиться и восстановить дыхание.
Раз, два, три – вдох, раз, два, три – выдох. Она стояла, вдыхая запах жимолости, которая обвивала старую дверь коттеджа. Еще несколько вдохов-выдохов, и все будет нормально.
Нормально? Рэйчел закусила губу. Ей придется стать совершенно другим человеком. Она будет матерью, а это значит, что ее жизнь станет полностью принадлежать ребенку. Она привыкла к независимости, привыкла к будоражащим поездкам в Нью-Йорк, к бесконечным телефонным звонкам, к встречам и принятию решений.
Как она справится с этой абсолютно новой для нее ролью? Сжимая руку Хэнка, она стояла неподвижно и смотрела вдаль, в тот далекий, совершенно незнакомый ей мир. За годы работы в деловой сфере она научилась справляться с самыми трудными финансовыми операциями, но грядущая перемена пугала ее.
И с ней не было ни матери, ни кого-то другого, – кроме, конечно, доктора, – кто мог бы стать ее советчиком и помощником. Ведь Хэнк...
– Смотри, радуга! – сказал Хэнк, указывая на огромную дугу на горизонте. – Знак надежды.
Она крепко сжала губы. Конечно, для него все обстоит по-другому. Он начнет приезжать каждую вторую субботу, привозить подарки, ворковать над детской коляской, и на этом все его заботы будут заканчиваться до следующего визита.
А выдержит ли она, измученная бессонными ночами и бесконечной сменой пеленок?
Рэйчел поспешно прогнала эти пугающие мысли. Прежде всего, она – единственная, кому ребенок будет доверять. Она сможет держать его на руках, у нее появится кто-то, кого она сможет любить. Сердце Рэйчел наполнилось тихой радостью. Она справится со всеми трудностями материнства, как справляется большинство женщин.
Сейчас не это являлось главной заботой. Сейчас ее больше беспокоил Хэнк. Уже теперь Рэйчел скучала по нему, а что же будет дальше?
В джинсах и голубой рубашке он выглядел необыкновенно привлекательным. Но теперь другая женщина наслаждалась его телом... При этой мысли Рэйчел помрачнела.
С трогательной бережностью Хэнк взял ее за плечи и повернул к себе.
– Бедняжка Рэйчел, ты все еще не можешь прийти в себя. Это было так неожиданно, – проговорил он и заметил слезы в ее глазах. – С тобой все в порядке?
Ей неудержимо хотелось оказаться в его объятиях, испытать ласку его сильных рук, но она вспомнила, где и в каких занятиях он проводит ночи, и сдержала этот порыв.
– Нет. У меня все перевернулось внутри, – пробормотала она.
Он нахмурился.
– Ты не рада?
В этот миг он выглядел таким трогательным, что ее слабое сердце снова затопила любовь. В порыве нежности она закрыла глаза и подняла голову.
Поцелуй меня, говорили ее губы. Поддержи меня. Будь отцом нашему ребенку.
Почувствовав, как Хэнк взял ее под локоть, Рэйчел открыла глаза и увидела, что он ведет ее по тропинке через сад к открытым воротам.
– Я бы хотел поговорить с тобой, – сказал он. – Погода налаживается, так что предлагаю прогуляться и кое-что обсудить.
– Например?
Он бросил на нее беглый взгляд, замер, а затем поспешно отдернул руку, все еще сжимавшую локоть Рэйчел.
– Я считаю, что это вполне очевидно. Откровенно говоря, нам нужно держаться подальше друг от друга, – холодно объяснил он.
Рэйчел ловко скрыла свое разочарование. Она привыкла видеть, как всякий раз рушатся ее надежды на примирение.
– Мы и так уже не вместе, – резко ответила она.
– Мы все еще привязаны друг к другу, – возразил он.
Страшная догадка пронзила ее. Вероятно, он хочет приступить к оформлению развода. Ее сердце глухо забилось. Выйдя за ворота, она невольно оглянулась и заметила вывеску доктора.