Она провела рукой по его телу, зная, с какой готовностью он обычно отзывался на ее прикосновения, как любил, когда она гладит его.
– Я устал, – отрезал Хэнк и повернулся к ней спиной, обрывая всякую возможность контакта.
Не желая соглашаться с тем, что ее снова отвергли, Рэйчел пыталась найти этому объяснение. Он, должно быть, на самом деле смертельно устал. Большинство мужчин вообще были бы не способны заниматься любовью в таком состоянии, и только такой страстный мужчина, как Хэнк, нашел в себе силы для этого.
Ласково гладя его по плечу, Рэйчел продолжала убеждать себя, что причиной этого странного отказа была усталость, и запрещала себе искать другие причины. Он просто в растерянности, решила она.
– Спи, – нежно прошептала она, всем телом прильнув к любимому.
Ей так хотелось, чтобы этот период неопределенности поскорее закончился, и они снова зажили вместе, как нормальные супруги.
Когда, наконец ее дыхание восстановилось, тело Хэнка тоже расслабилось. Он никак не мог понять, как случилось, что он нарушил данное себе обещание. Разозлившись на собственную слабость, он забрался под мятые простыни. Рэйчел умела искусно возбуждать его. Если он привыкнет удовлетворять свои сексуальные желания с ней, то она решит, что он может дать ей что-то большее. Но он для нее – не более чем помощник. Рано или поздно ей придется понять это и смириться.
В какой-то момент Хэнку показалось, что он должен сказать ей о том, что Долли снова будет работать его агентом, но, поразмыслив, он решил, что это только обозлит Рэйчел. Они должны найти разумный, цивилизованный способ существовать вместе, а любое упоминание о Долли может повредить этому. И все же его чувства по отношению к Рэйчел и к тому, что между ними произошло, были смешанными и неясными.
Хэнк проснулся по будильнику на своих наручных часах еще до рассвета, тихонько пробрался в гостевую ванную, подставил свое тело под ледяные струи душа, а потом надел вчерашнюю одежду.
Он ненавидел надевать несвежую одежду. Это напоминало Хэнку о том, что в школе, его дразнили неряхой, потому что ему приходилось носить одну и ту же рубашку всю неделю. Кроме того, он отчетливо помнил, как однажды вечером пытался постирать свою рубашку в раковине и, к своему ужасу, утром обнаружил, что она еще не просохла. То ощущение влажной рубашки на теле и смех одноклассников навсегда остались в его памяти.
Но как бы ни были тяжелы эти воспоминания, он не рискнет пробраться в спальню за чистой рубашкой, потому что не хочет разбудить Рэйчел.
Он принес в кабинет свой завтрак, достал папку с документами и, пытаясь отвлечься от мыслей о глупости, которую совершил прошлой ночью, принялся их просматривать, готовясь к встрече с представителем компании-партнера.
Несколько часов спустя дверь в кабинет открылась, и Хэнк услышал, как по полу зашлепали босые ноги Рэйчел и зашуршала ее шелковая одежда.
– Боже мой! – весело воскликнула она. – Ты проснулся с первыми петухами! Я поражаюсь твоей выносливости.
Он продолжал внимательно изучать бумаги, пытаясь не реагировать на ее появление.
– Дело не в выносливости. Я просто должен работать.
– Это действительно так срочно? – осторожно спросила Рэйчел.
Хэнк наугад перелистнул несколько страниц и в раздражении нахмурился.
– А как иначе мы сможем выжить? Слушай, если тебе действительно что-то нужно, говори, потому что я в середине очень важного процесса.
Снова послышалось шуршание одежды, и оно неумолимо приближалось. Краем глаза Хэнк увидел длинную шифоновую юбку с рисунком из экзотических цветов, делавшую Рэйчел, еще более невесомой, чем до беременности. В воздухе витал аромат апельсинового шампуня. Заманчивые образы вторгались в сознание Хэнка, как назойливые пчелы.
– Я принесла тебе чаю, – прощебетала Рэйчел.
В поле его зрения появилась кружка, а за нею обнаженная, загорелая рука, и ему пришлось тут же подавить сильное желание прижаться к этой руке губами.
Не отрывая взгляда от своей рабочей папки, Хэнк старался не отступать от своего решения.
– Я бы хотела переговорить с тобой, – вздыхая, обронила Рэйчел.
По его спине пробежали мурашки. Сопротивляться было очень трудно.
– Что ж, если коротко...
– Мне нужно твое полное внимание, – низким голосом сказала она. – Я получу его, или мне придется отобрать у тебя папку, и выкинуть эти чертовы бумаги?
Хэнк раздраженно хмыкнул, сложил руки на груди и повернулся к жене. Его лицо было серьезным, но мысленно он боролся с нестерпимым желанием прикоснуться к Рэйчел. Она откинула назад волосы, открывая всю прелесть своего сияющего лица. Ее влажные глаза глядели из-под густых черных ресниц, кожа на щеках казалась нежно-золотистой, а губы раскрылись в обворожительной улыбке, обнажая жемчужно-белые зубы.
На ней была короткая блузка, похожая на блузки индийских женщин, которая только частично скрывала ее пышную грудь.
Хэнку снова пришлось сделать усилие, чтобы остаться невозмутимым.
– Хотела говорить – говори! – рявкнул он.
Рэйчел закусила губу.
– Зачем ты перебрался в свободную комнату? – напрямик спросила она.
– Мне нужно было выспаться.
Он снова устремил взгляд на бесконечные колонки цифр, надеясь, что на этом разговор будет исчерпан. Рэйчел провела рукой по его лбу, будто убирая с его лица невидимую прядь, и он почувствовал, что тает.
– Разве тебе не было хорошо прошлой ночью? – соблазнительным тоном прошептала она и стала водить рукой по его затылку и шее, возбуждая каждый нерв его тела.
Хэнк тихо чертыхнулся. Похоже, она не понимает намека. Ему придется сказать об этом вслух. Он грубо схватил и отвел ее руку в сторону, затем встал, отошел от Рэйчел на несколько шагов, и остановился спиной к ней.
– Я – мужчина, – холодно сказал он, обращаясь к шкафу с папками. – Конечно же, я получил удовольствие.
– Тогда спи со мной.
Хэнк обернулся, и в глазах его сверкнул недобрый огонек. Для нее все было так просто.
– Тогда я буду относиться к тебе, как к шлюхе. Ты этого хочешь? – грубо спросил он.
Глаза Рэйчел округлились. Она отступила на шаг.
– Хэнк, как ты можешь!
– Мы вместе решили, что нам делать. Мы должны жить отдельно.
– Но я думала...
Она запнулась, увидев, как он раздраженно подошел к своему рабочему столу, уселся за него и принялся вертеть в руках шариковую ручку.
– Похоже, мы неправильно поняли друг друга. Я нуждался в сексе, и ты оказалась рядом.
– И это все?
Он пожал плечами.
– Когда строители закончат квартиру, мы будем жить отдельно, и у каждого будет своя жизнь.
– Нет, Хэнк, я так не хочу...
– Рэйчел! – крикнул он и резко повернул к ней голову, упрямо глядя ей в глаза холодным, безразличным взглядом, лишенным всякой любви. – Прошлой ночью я совершил ошибку. Я смогу жить здесь только отдельно от тебя, поэтому мы должны установить границы и не переступать их. У нас, был хороший секс в прошлом, и это прошлое продолжает вмешиваться в новый порядок вещей. Но я не могу просто использовать тебя. Я не хочу спать с тобой. Мы не сможем быть вместе, потому что ты не доверяешь мне, а без доверия никакие отношения невозможны. Поэтому не жди от меня ничего, кроме уважения и поддержки, которых достойна мать моих детей.
– Это действительно то, что ты чувствуешь? – дрожащим голосом спросила она.
– Да, и я не могу выразиться прямее.
– Хорошо. Я поняла. Спасибо.
Он видел, как краска сползла с лица Рэйчел. Она повернулась и, тяжело ступая, медленно вышла. Пытаясь побороть в душе странную боль, он сказал себе, что это – к лучшему. Теперь все будет на своих местах, и он сможет посвятить свое время работе и приготовиться к появлению малышей.
Никакого секса с Рэйчел, никаких соблазнов. Безопасность отчуждения манила. Это, несомненно, было то, чего он хотел.