— Думаю, если вы постепенно приучите его к этой мысли, он согласится. Ему разрешат взять туда компьютер. Никто не помешает Томасу заниматься своим… хобби. Но сейчас очень важно как можно чаще уводить его из дома. Поезжайте с ним на пикник. Сходите в кино. Возьмите с собой в магазин или в торговый центр. Чем больше времени он станет проводить вне стен своей комнаты, тем комфортнее будет себя чувствовать и тем легче смирится потом со сменой обстановки. Ведь, как я поняла, у вас самого нет желания переселиться в отцовский дом, чтобы иметь возможность присматривать за братом постоянно?
— Нет. Но только не подумайте… Поймите, я не хочу, чтобы вы считали, будто судьба брата мне безразлична.
Доктор Григорин покачала головой:
— Я так не считаю. Кроме того, я даже не уверена, что для него это был бы наилучший вариант. Нам нужно, чтобы Томас проявлял как можно больше самостоятельности. Ваш отец, несомненно, желал ему добра, но в результате сын стал полностью зависим от него. Отец все делал сам. В каком-то смысле он поощрял одержимость вашего брата, освободив его от всех обязанностей.
— Мне кажется, отец в конце концов понял, что гораздо проще все делать самому, — заметил я. — На ваш взгляд, состояние Томаса только ухудшилось после смерти отца?
— Не знаю. Я спросила, слышит ли он все еще голоса — а это один из наиболее явных симптомов шизофрении, — и Томас ответил, что да, иногда он их по-прежнему слышит. Разговаривает с бывшим президентом Биллом Клинтоном, которого воспринимает как своего связного с ЦРУ. Лекарство, прописанное мной Томасу, должно превращать эти голоса в едва различимый шепот, и мне бы не хотелось увеличивать дозу. Но он ведь принимает мое средство каждый день, я надеюсь? Вы следите за этим? Оно называется оланзапин.
— Да, принимает.
— Более высокая доза сделает его вялым и сонливым. Могут появляться головокружения, сухость во рту, что ему явно не понравится. Кроме того, это будет способствовать образованию излишнего веса. А мы все-таки стремимся к разумному балансу. Надеюсь, что с вашей помощью удастся и дальше держать ситуацию под контролем.
— Вчера Томас сильно перенервничал, потому что заметил на мониторе небольшое дорожное происшествие в Бостоне. Потребовал, чтобы я вмешался, нашел некоего водителя, которому всего лишь разбили фару, причем случилось это несколько месяцев назад.
— Вам необходимо мобилизовать все свое терпение, — посоветовала Лора Григорин. — Хотя это трудно. Должна отметить, что если принять во внимание все обстоятельства, то Томас еще держится молодцом. У него, конечно, есть и другая проблема, о которой он не хочет мне рассказывать…
— Какая проблема? О чем он не хочет рассказывать?
— Я бы знала, что вам ответить, если бы он поделился ею со мной. Я только догадываюсь, что его навязчиво преследует и мучает какое-то детское воспоминание. Жаль, но Томас не желает говорить об этом.
Я сразу подумал о том путешествии, когда брат разбил себе голову о стекло машины, и упомянул об этом, не зная, слышала ли доктор о происшествии прежде. Оказалось, что слышала, и, значит, оно было здесь ни при чем.
Лора Григорин сменила тему беседы:
— Мне очень нравится, что Томас о вас высокого мнения. Он даже привозил мне вырезки из газет с вашими рисунками, чтобы похвастаться.
— Не знал.
— Думаю, он всегда завидовал вашему дару, вашей способности вообразить нечто, а потом перенести образы на бумагу.
— Но он делает почти то же самое с картами, — заметил я.
— Верно, ваши таланты во многом схожи, они лишь выражаются в разной форме.
— Вы беседовали с отцом, когда он привозил Томаса на прием?
— Конечно, — ответила доктор Григорин.
— Какое впечатление он на вас производил?
— Вас интересует нечто конкретное?
— Когда я разговаривал с Гарри Пейтоном, адвокатом, который занимается завещанием, но в то же время одним из ближайших друзей отца, он упомянул, что папа, как ему казалось, находился в состоянии депрессии.
— К сожалению, я не могу дать вам профессиональное заключение, страдал ли Адам Килбрайд хронической депрессией, — ответила она. — Я ведь не была его врачом. Но он действительно казался мне… измотанным. Впрочем, я посчитала, что одна только необходимость присматривать за вашим братом могла послужить причиной для этого.
— Отец застраховался от смерти в результате несчастного случая, — произнес я. — Страховой выплаты и еще кое-каких денег могло бы хватить Томасу на долгое время.
Взгляд зеленых глаз доктора Григорин стал вдруг пристальнее.