Сергей поехал за тортом. Ромке было настолько тошно, что он даже не переоделся в рабочую одежду. Послонялся из угла в угол, и стал собираться домой. В наши планы это не входило, мы усиленно заговаривали ему зубы, а сами думали, где ж Сергей. Сам, что ли, торт этот печет? Наконец, Сергей приехал, шепотом велел мне накрывать на стол, а сам увел Ромку подальше.
Стол у нас изображала широкая лавочка на заднем дворе. День был солнечный и теплый, несмотря на то, что была середина октября. На улице было просто здорово. Из рулона бумажных полотенец я сделала вполне приличную скатерть и разложила на ней все наши угощения. Мы расселись вокруг стола на пластмассовых креслах, оставшихся от прежних жильцов. Не было только спиртного – здесь на работе никогда, ни при каких обстоятельствах вообще не разрешается пить. И вот все расселись, Сергей стал говорить, что мы собрались по случаю дня рождения, а Ромка спрашивает:
– А у кого день рождения?
Мы, открыв рты, уставились на Серегу. Немая сцена. Он выдержал паузу.
– У тебя.
– А какое сегодня число?
– Двенадцатое.
Никогда не поверю, что можно забыть про свой день рождения. В крайнем случае, мама напомнила бы, у нее вроде амнезии нет и для маразма рановато.
Мои мысли прервал Иосик, толкнув меня под столом:
– Проснись! Давай, поздравляй его!
Я встала, и все уставились на меня. Не глядя в открытку, я начала по памяти:
Кто у нас красивый, умный, знает много языков,
Кто отверткой и кувалдой действует без лишних слов,
Кто специалист в работе, классный человек и друг?
Ну конечно это Рома – хором скажут все вокруг.
Я сделала паузу и обвела глазами присутствующих. Ромка сидел, опустив голову, Сергей смотрел на меня не отрываясь, а Иосик довольно улыбался – он-то уже слышал эти стихи.
Я желаю в день рожденья, чтобы он не знал забот,
Чтоб здоровье и везенье были рядом круглый год.
Чтобы лет до девяноста был и молод, и красив
И конечно долго помнил наш веселый коллектив.
Я не успела сесть на место, Ромка вскочил и кинулся меня обнимать. Теперь я поняла, почему он сидел опустив голову – он плакал. Сергей с Иосей тут же заговорили наперебой, стали раскладывать угощение, рассказывать анекдоты. Но все мы, конечно, не съели, да и надо было все-таки и работать начинать. В конце дня Сергей привез маленькую бутылочку виски и после работы мы снова сели за стол.
Сказать, что Ромка был рад, значит, ничего не сказать, он был поражен до глубины души. На следующее утро кроме традиционного кофе он принес целую коробку разных пирожных – наверно скупил всю ближайшую кондитерскую. И еще он принес магнитофон и диски на русском языке. Правда, я не отношусь к фанатам группы ДДТ, но отмывать грязь под музыку было гораздо приятнее. Похоже, что после этого дня рождения мой рейтинг стал повышаться. Мужики стали звать меня посидеть рядом, когда они курят и поболтать со мной, как они говорили «по-пацански».
Стояла золотая осень. Листья шуршали под ногами, в воздухе носились паутинки. До отъезда домой много еще событий произойдет. Хороших и не очень. Разных.
И вот опять начало ночной смены. Я бегом спускаюсь по лестнице и на ходу застегиваю белый халат. И почти уже добежала до своего места на конвейере, как слышу, ребята с нашей линии кричат: «Не беги, линия стоит, тесто залипло.» Я сбавила скорость, и тут ко мне подошла женщина с удивительно добрыми голубыми глазами:
–
Ты – Наталка?
Я кивнула. А она продолжала, мешая русские и украинские слова:
–
А я – Алла. Я слышала от украинских девчат из второй смены, что ты и в дневную смену работаешь, и в ночную. Это правда?
–
Да, – говорю, – мне так надо.
–
Ой, божечки, да как же это можно выдержать?
Тут линия заработала, и противный супервайзер из второй смены рявкнул на нас:
–
А ну, быстро по местам! Беседа у них, одно слово – бабы!
Я встала на свое место: измерять линейкой идущие по линии батоны, выбрасывать брак в специальную бочку, взвешивать выборочно образцы и записывать в журнал.
Мимо проходил Володька, доктор из Белоруссии. Он катал по цеху бочки с тестом, поэтому мог передвигаться по всему цеху без нареканий. Я попросила его, чтобы он посмотрел на какой линии что сегодня пекут, и принес мне что-нибудь повкуснее: не перечное, не чесночное, и без томата. Хлебные изделия у нас выпускались немыслимой рецептуры и шли на экспорт в Америку. Причем свежевыпеченные изделия замораживались, упаковывались замороженные и хранились в холодильнике. Потом покупатели разогревали их в микроволновке.