- Ошибаешься, - запротестовал Сокора. – Мы можем ходить на различные приёмы (мне ведь постоянно высылают приглашения), посещать премьеры в театрах или опере, бывать на Неделе высокой моды, да мало ли…
- То есть, я должна стать публичной особой? Вот уж и правда не моё, - улыбнулась девушка и тряхнула головой, отчего отросшая чёлка закрыла пол её лица. – Тем более, что светиться мне не желательно.
- Жаль, мне бы хотелось похвастаться тобой. Но, возможно, однажды…?
- Конечно, я с удовольствием. Слушай! – вдруг воскликнула Ольга. – А Дворянское собрание в Киеве есть?
- Есть, я точно знаю, потому что несколько моих знакомых периодически посещают его, там даже бал давали в прошлом году. А что?
- Вот на бал в Дворянском собрании я сходить бы хотела. Просто посмотреть, да и самой покрасоваться. Что ты удивляешься? У меня папа – барон, и страшно гордится своей родословной.
- Ты баронесса? – опешил Дима.
- Нет, к сожалению. Этот титул передаётся лишь по мужской линии. Вот если бы мой муж был бароном – тогда да, была бы баронессой, а так я всего лишь дочь барона Варгаса и это почему-то меня ужасно умиляет и смешит …только папе не говори, может обидеться.
- Обалдеть, я сплю с баронской дочерью!
- Вот-вот, и кидаешься на меня, как варвар.
- А как нужно? – заинтересовался Сокора, сдерживая смех.
- Медленно и элегантно, расшаркиваясь в реверансах, словно менуэт танцуешь, - фыркнула Ольга и высокомерно задрала бровь.
- Счас! – Дым вытер подбородок, встал, поклонился и …прыгнул. Схватив в охапку чаровницу, он уволок её в комнату, закинув на плечо, а там, швырнув на постель, прорычал:
- Молись! Сейчас варвар покажет тебе всю силу своей страсти.
- О да, - взвыла девушка, протянув к нему руки. – Я хочу страсти, иди ко мне, мой варвар.
Засыпая рядом с Ольгой, Дым неожиданно расхохотался.
- Что? – сонно спросила она.
- А баронская дочь, оказывается, не прочь пошалить. Такая озорница!
- Да, такая, цени.
- Олька, я от тебя просто без ума, - Сокора обнял любимую и уснул счастливо улыбаясь.
13.
А в четвёртом часу ночи Ольгу разбудил настойчивый звонок телефона.
- Алло.
- Оля, это отец Иона, у нас беда.
Девушка, резво вскочив, включила телефон на громкую связь и начала одеваться.
- Рассказывайте.
- Отец Михаил ещё на Крещение стал плохо себя чувствовать, его мучили приступы слабости и одышки. Врачи смотрели, но ничего путного сказать не могли, потому что анализы Михаила были вполне удовлетворительными. А в последние дни ему стало совсем плохо…
- Почему раньше не позвонили?
- Звонил. В твой кабинет. Сказали, что ты уехала к родителям, но скоро будешь обратно. Михаилу как раз стало лучше и я решил дождаться твоего приезда в Киев. А сегодня ночью друг потерял сознание и до сих пор никак не очнётся. Поможешь?
- Конечно.
- Я позволил себе наглость, догадываясь, что ты не откажешь, выслать к твоему дому машину. У подъезда уже стоит чёрный мерседес, водителя зовут Лёша.
- Сейчас же выхожу, позвоню с дороги кое-что уточнить.
- Огромное спасибо.
- Оля? – хрипло спросил за спиной у девушки Сокора. – Я не понял, кто этот Михаил? И чей он отец?
- Отец – это сан, Михаил - священник, - оглянувшись, девушка с удивлением увидела, что Дым тоже оделся и готов к выходу. – Зачем ты…?
- Поеду за вами, - объяснил он. – Не беспокойся, мешать не буду. Подожду, где разрешат, а когда ты закончишь, привезу домой.
- Хорошо, спасибо, - кивнула Ольга и взглянула на себя в зеркало. «Это – мужской монастырь, значит, всё должно выглядеть строго и подобающе». Вздохнув, натянула на футболку чёрный свитер под горло, к нему подобрала юбку, закрывавшую ноги до щиколоток, а голову замотала тёмной шалью, стараясь максимально спрятать под неё волосы. Но что делать с лицом? Её белая кожа, с нежным румянцем на щеках, светилась здоровьем, синие глаза сверкали, но особенно провокационно выглядел рот, как всегда яркий и вызывающий.
- Вот для чего нужна косметика, - проворчала Ольга и начала быстро закрашивать свою красоту. Затушевала тоником кожу, светлой помадой покрыла губы, а затем аккуратно припудрила всё лицо, не забыв про брови и ресницы. – Ну как? – спросила у Сокоры.
- Другой человек, - ахнул он, - незаметная такая пай-девочка.
- Что и требовалось. Одеваемся и на выход.
Послушник Алексей злился. Что за фифа уселась на заднее сиденье его автомобиля? Не его, правда, монастыря, но всё равно… Девчонка уверенно и спокойно представилась, уточнила маршрут и рассказала о нём своему мужику и теперь тот едет позади, типа их охраняет. И зачем это всё нужно? Кто такая эта девица?
- Целительница, - услышал за спиной тихий ответ. – Еду спасать отца Михаила.
- Я ничего не говорил, - встрепенулся Алексей.
- Думаешь громко, - ответила девушка ехидно. – И не нужно оборачиваться, на дорогу смотри.
А потом она включила телефон.
- Отец Иона, ну что там?
- Без изменений.
- Как вы представляете себе моё появление в мужской обители?
- Я уже распорядился перенести Михаила в привратницкую, благо есть крытый переход, так что предупреди Лёшу, чтобы подъезжал к боковой калитке. Вы где сейчас?
- Переехали Днепр и уже на набережной.
- Значит, будете через десять минут. Я вас встречу.
- Хорошо. Алексей, - обратилась Ольга к водителю. - Отец Иона сказал, чтобы вы парковались у боковой калитки.
- Понял.
В темноте ночного переулка, куда завернул автомобиль, ярко светилось пятно открытой двери. На Ольгу, выскочившую из машины, отец Иона, здороваясь, накинул большой плащ с капюшоном, а потом, взяв за руку, провёл её узкими коридорами до двери привратницкой. В комнате, куда перенесли отца Михаила, было жарко натоплено, рядом с больным толпилось несколько монахов, истово молясь о выздоровлении товарища, а в углу, у двери, сидел ещё один монах - пожилой, нахмуренный, в пышной дорогой рясе. «По-видимому, кто-то из начальства», - решила Ольга. (При всей своей вере и уважению к священникам, она никогда не интересовалась церковной иерархией).
Взглянув внимательно на Михаила, девушка рассерженно зашипела – грудь больного окружала «чернота», сдавливая его тело, словно удав.
- Отец Иона, нужно, чтобы все отсюда вышли, - тихо сказала Ольга.
- Так уж и все? – грозно спросил от двери, сидевший там «начальник».
- Это наш игумен, Афанасий, - сказал Иона.
- Вы и отец Афанасий остаётесь, остальные - на выход. И быстро! Пожалуйста, - обратилась девушка к игумену. – Всё очень серьёзно.
Повинуясь рыку «начальства», комната опустела.
- Я прошу прощения, если буду вести себя неканонически, - сказала Ольга (игумен на это лишь фыркнул), - потом меня отругаете за неподобающее поведение, а сейчас просто молитесь. Будут вопросы – объясню по ходу дела.
Она сбросила плащ и растёрла, холодные с мороза, руки, попутно снимая с них браслеты. «Эх, нужно было дома их оставить», - подумала с сожалением. – Теперь пропадёт блокировка». Затем обошла кровать, тихо прошептала молитву, прося о помощи больному, и осторожно прикоснулась пальцами к вискам отца Михаила.
- Он не в коме, - девушка говорила, закрыв глаза. – Он здесь, почти на поверхности, просто сил сказать об этом совершенно не осталось.
Она открыла глаза и встретилась с изумлённым взглядом игумена.
- Что?
- Ты светишься, - прошептал монах. – Как такое может быть?
- Вы видящий?
Тот кивнул головой.
- Значит, видите и эту «черноту», - утверждающе сказала девушка. - Почему же ничего не сделали?
- Не могу, не дано.
- Мы молились, Оля, - вступил в разговор отец Иона. – Вся братия молилась о выздоровлении Михаила. Но лишь сегодня игумен Афанасий в сердцах проговорился о «черноте». Поэтому я и вызвал тебя. Раньше ведь думал, что Мишина болезнь - какая-то разновидность гриппа. Мало ли чем можно заразиться от прихожан, особенно в праздники, когда в храме за день бывает столько народу…