Ева не думала, хорошо или плохо то, что происходит между ними. Ее мечта стала явью!
— Ну что, ты больше не будешь спорить со мной? — прошептал ей на ухо Феликс и снова впился ртом в ее губы.
Ева потерялась в водовороте безумных ощущений, уносивших ее все дальше от реальности. Она обхватила руками сильную шею Феликса и начала целовать его, чувствуя во всем теле нестерпимый огонь желания.
Дрожащими пальцами Ева расстегнула несколько пуговиц на его рубашке. Руки Феликса скользнули ниже, сжимая ее бедра; тихий жалобный стон вырвался у Евы, и в нем было все сразу: наслаждение, мольба, признание его власти… Мир, казалось, покачнулся вокруг, когда Феликс осторожно положил Еву на мягкую траву. Он сжал ладонями ее лицо, не давая шевельнуться, глядя на нее так, словно никогда не видел раньше, а потом осторожно нагнулся над ней, осыпая поцелуями ее глаза, щеки, шею.
— Феликс… простонала Ева.
— Шшш. — Феликс мягко накрыл губами ее губы, не давая сказать ни слова. — Не говори ничего… Ты так прекрасна!
В его голосе звучали страсть и неподдельное восхищение. Душа Евы пела. Ей не нужно было большего счастья — лишь бы слышать такие слова от Феликса!
— Ты правда так думаешь? — с надеждой в голосе спросила Ева. Ей необходимо было подтверждение, она все еще не могла поверить, что все это наяву.
— Конечно! Ты самое очаровательное создание в мире! — Губы Феликса нежно и страстно ласкали ее шею. — Господи, Ева, неужели ты не догадываешься, почему Свен хочет, чтобы ты снималась у него в фильме?
Эта фраза словно молнией сверкнула в мозгу у Евы. Она вдруг все поняла, и прозрение было ужасным. Сжав кулаки, она с силой толкнула в грудь Феликса, но он держал ее слишком крепко… И тогда Ева услышала какой-то сдавленный, нечеловеческий крик, похожий на плач, и лишь через секунду до нее дошло, что кричала она сама. Феликс мгновенно изменился в лице и выпустил ее из объятий.
— Как ты мог?! — с надрывом в голосе воскликнула Ева и одним резким движением вскочила на ноги. — Ты считаешь, что я настолько глупа?
Ева была бледна, ей не хватало воздуха. Она чувствовала себя так, будто долго-долго бежала и вдруг обнаружила, что все это время оставалась на месте.
— Ева, о чем ты?!
— А впрочем, ты прав: я действительно глупа, раз допустила все это, позволила себе зайти так далеко… Но теперь я проснулась! Поздно, но проснулась!
Ева отвернулась. Она была не в силах смотреть в глаза Феликсу. Слишком большое унижение — знать, что ты была готова отдаться человеку безжалостному и расчетливому. Как она могла — с ее опытом страданий и унижений — опять поверить мужчине, который пытался соблазнить ее, сделать из нее послушную марионетку в своих руках?!
— Какая муха тебя укусила?
Темно-карие глаза Феликса смотрели на нее с недоумением, но голос звучал удивительно спокойно.
— Муха?! — возмущению Евы не было границ. — Я просто наконец-то прозрела и поняла, какой ты негодяй! — Она нервно одернула подол платья и отряхнула с него прилипшие травинки.
— Ева…
Феликс, очевидно, так до сих пор и не понял, о чем идет речь. Он шагнул было к ней, но она закричала:
— Не прикасайся ко мне! Не смей! — Ева сама пришла в ужас от звука собственного голоса, но уже не могла контролировать себя. Феликс застыл, лицо его стало словно каменным.
— Не знаю, что ты себе вообразила, — медленно произнес он. — Не имею ни малейшего понятия, в чем я так провинился перед тобой… Но уверяю тебя: ты ошибаешься.
— Ошибаюсь? Мне так не кажется. Даже наоборот — я уверена… уверена в том, что ты разыграл эту комедию, только чтобы я подчинилась тебе, чтобы показать свою власть надо мной!
Глаза Феликса потемнели от гнева.
— Я не верю своим ушам! Ты что, правда думаешь, что я это все подстроил? Ты с ума сошла!
В любой другой ситуации Ева не обратила бы внимания на его последние слова, но сейчас она не собиралась ничего ему спускать.
— Наверное, ты прав. Я так легко попалась на твою удочку, что мне, пожалуй, действительно стоит немного подлечиться. Может быть, тогда моя голова заработает лучше. Сейчас она мне не очень хорошо помогает.
— То, что произошло между нами, никак не связано с разумом. Это чувства. Я даже не догадывался, что нечто подобное может случиться, когда пришел сюда и увидел тебя. И уж тем более — ничего не планировал…
Глаза Евы превратились в узкие щелки.
— Я не верю тебе! Не верю ни единому твоему слову! — бесстрастно сказала она. — Мне следовало помнить, что все мужчины одинаковы. Эмил уже преподал мне один урок — жестокий урок… Но, оказывается, для меня этого было недостаточно, и я снова…
— Я не Эмил! — резко оборвал ее Феликс. — Не смей сравнивать меня с ним!
— «Не смей», «ты с ума сошла», — только это ты и можешь сказать? Я не желаю больше разговаривать с тобой! Мне противно тебя слушать! — выпалила Ева.
Феликс молчал. Тишину нарушали лишь доносившиеся издалека звуки музыки и взрывы смеха веселившихся гостей.
— Так ты не хочешь меня слушать? — Ева невольно вздрогнула от его ледяного тона. — Хорошо, я не буду больше тебя мучить. Если ты хочешь сделать глупость, делай ее. Не стану тебя останавливать. Только не прибегай ко мне потом, когда окажешься по уши в грязи!
…Когда за Феликсом захлопнулась дверь, Ева медленно опустилась на землю и, уткнувшись лицом в траву, зарыдала…
На следующее утро Ева встала с сильной головной болью и опухшими от слез глазами, но чувствовала себя как никогда сильной и уверенной в своей правоте. Проразмышляв все ночь, взвесив все «за» и «против», она наконец пришла к окончательному решению — ехать к Свену и сниматься у него!
Решительным жестом Ева засунула в карман зеленых шорт листок с адресом, надела легкую светло-желтую рубашку и взглянула на себя в зеркало. Конечно, в Англии ей не пришло бы в голову явиться на съемочную площадку в подобном наряде, но здесь все постоянно ходили в шортах, и Ева решила, что выглядит неплохо.
Она провела расческой по волосам. Переливаясь золотом на утреннем солнце, локоны волнами побежали по спине. Свену должно понравиться, подумала Ева и решила не завязывать их, а оставить так, как есть.
Мертвая тишина стояла в доме… Еве была противна сама мысль о завтраке, но она все-таки спустилась на кухню, взяла несколько фруктов из вазы на столе и положила их в сумку. Вокруг царил полный хаос — повсюду стояли перевернутые стаканы и грязные тарелки. Ева всей душой посочувствовала Анне, которой придется все это убирать.
Было еще слишком рано, когда она тихо выскользнула из дома, но при мысли о возможной встрече с хозяином дома ее бросило в дрожь. Вчера ночью по пути в свою комнату Ева мельком видела его — веселый и беззаботный, с бокалом в руке, он шутил и смеялся в компании друзей. Их глаза встретились, но всего на секунду — Феликс демонстративно отвернулся, игнорируя ее…
Ева знала, где находится деревня, в которой можно было взять такси: они проезжали ее по дороге из аэропорта. Путь предстоял достаточно долгий, но это не пугало молодую женщину: она готова была бежать всю дорогу, лишь бы скорее оказаться подальше от виллы.
Первое время она действительно бежала, боясь, что Феликс заметит ее из окна своей спальни, и лишь когда дом скрылся из виду, вздохнула с облегчением. Если ей повезет, Феликс прямо из постели пойдет в душ, а потом закроется на весь день в кабинете. Ева предприняла некоторые меры предосторожности — задернула занавески на окнах, плотно закрыла дверь, чтобы Феликс подумал, что она все еще спит. Если он не зайдет к ней до того, как займется работой, он вообще не заметит ее отсутствия.
Шагая по каменистой дороге, Ева в который раз невольно изумилась красоте пейзажа. Приехав сюда, она словно попала в иной мир — зеленый, пышный, где лепестки цветов и листья кудрявились от ласковой влажности утреннего воздуха. Десятки белых крестьянских домишек лепились к крутым склонам. Воздух был полон таинственных звуков — какая-то птица пела в листве, ветер шелестел кронами деревьев. Вокруг царили мир и покой. Цивилизация не добралась до этого райского уголка земли, все здесь имело такой же вид, как и сто лет назад.