— Я не знаю, можно ли, Сэмми.
Ровена взглянула на Джейка и кивнула в знак согласия.
— Слушай, что я скажу, Сэмми. Иди с папой. Я вернусь через минуту и покажу тебе бассейн во дворце. Его сто пятьдесят лет назад построили.
Сэмми явно колебался, но затем с неохотой уступил:
— Ладно, Эна.
Не дожидаясь продолжения, Джейк направился к дворцу.
Сэмми глядел вслед Ровене поверх отцовского плеча.
— Знаешь что, папа?
— Что, Сэмми?
— Мы завтла поедем щенков смотлеть?
Джейк прижал к себе мальчика.
— Поедем, Сэмми.
Сэмми обнял его за шею.
— И ты тоже. Да, папа?
— Да, Сэмми. Я тоже.
С довольным вздохом Сэмми опустил голову Джейку на плечо.
У Джейка екнуло сердце. Завтра он наплюет на все дела и отправится смотреть щенков.
С Сэмми, конечно. Только ради Сэмми.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Только когда «мерседес» с королевскими номерами отъехал на несколько миль от столицы Эдембурга Олд-Стэнбери, Джейк откинулся на спинку кресла.
— Наконец-то, — буркнула Ровена.
— Что наконец-то?
— Ты сидел на краешке сиденья с тех пор, как мы выехали из дворца. Это не так-то просто с пристегнутыми ремнями.
— Прости.
— Ты думал, я вас всех угроблю?
Между прочим, водила она превосходно.
— Я и не ожидал, что ты такой прекрасный водитель.
— И почему же не ожидал?
Джейк пожал плечами.
— Как часто ты водишь машину? Такое впечатление, что ты торчишь во дворце не меньше меня, а когда куда-нибудь едешь с принцессой, вам дают машину с шофером.
Она окинула его взглядом.
— В последнее время я редко куда-нибудь выбиралась, это ты верно заметил. С тех пор, как король исчез, все пошло кувырком. Мне приходится больше времени проводить с Изабеллой. Но обычно я езжу к отцу не реже раза в неделю.
— У тебя даже машины нет.
— Вы, американцы, — улыбнулась Ровена, лавируя по серпантину над зеленой долиной, где на склоне горы виднелась очаровательная деревушка, — жить не можете без личного автомобиля. Зачем мне тратиться на машину, когда всегда можно взять любую из дворцового гаража? Кстати, и ты можешь. Ты же не пленник. Бери машину и вези Сэмми куда хочешь.
— Но с острова-то не уедешь. — В голосе Джейка звучала горечь.
— Но Эдембург — красивейшая страна. У нас здесь куча достопримечательностей, и исторических, и культурных…
— Таких, что даже двухлетнего ребенка заинтересуют?
— Сэмми ведь почти три, разве нет?
— Да, через три месяца исполнится.
— Он очень хорошо говорит для своего возраста.
— Знаю. Он начал разговаривать месяцев в десять. Наверное, потому, что ему приходилось как-то выражать свои желания. — Джейк оглянулся. Сэмми не обращал на них ни малейшего внимания. — Аннетта была не слишком… заботливой матерью.
— Это так… Ой, смотри. Вот то, что интересно двухлетнему мальчику. — Ровена притормозила. — Сэмми, взгляни. Видишь оленя? Это важенка. И смотри! С ней два пятнистых олененка.
— Где? — Сэмми вытянул шею, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть с заднего сиденья.
— Вон, за деревьями.
— Я вижу! — крикнул мальчик. — А можно погладить оленят?
— Прости, Сэмми, — улыбнулась ему Ровена, — это же не Бубу. Они дикие. Если ты попытаешься подойти к ним, они убегут.
— Испугаются?
— Да.
— Чтобы я их не обидел?
— Да, как ты раньше убегал от собак, потому что боялся, что они тебя укусят. Оленята же не знают, что ты хочешь их приласкать. Ой… убежали.
— Куда? — спросил Сэмми.
— Не знаю. Может, домой к папе. — Ровена нажала на газ.
Через мгновение Сэмми спросил:
— Эна, знаешь что?
— Да, Сэмми?
— Я больше не боюсь собак.
— Ты очень храбрый мальчик, Сэмми. Я горжусь тобой. И твой папа тоже. Правда, Джейк?
Джейк повернулся, чтобы сын мог видеть его глаза.
— Я очень горжусь тобой, Сэмми. И очень тебя люблю.
— Я знаю, папа.
Поворачиваясь, Джейк обратил внимание на профиль Ровены. Для такой миниатюрной женщины у нее очень решительное лицо… и столь же острый ум.
Она перехватила его взгляд.
— Что?
— Тебе стоит стать детским психологом… или матерью.
По ее лицу пробежала тень. Но может, это была тень дерева, мимо которого они проехали?
— Я так не думаю, — отрезала Ровена.
— Ты о чем?
— И о том, и о другом.
— Ты не хочешь иметь детей? Ни за что не поверю. Ты так прекрасно ладишь с чужими детьми… и ведь любишь их.
— Я действительно люблю детей. Они еще не утратили способность верить в чудеса.