- Значит, ты не возражаешь сегодня вечером пойти ко мне?
- Ты просто чудовище! - Она патетически схватилась за грудь. - Желаешь моей смерти? - Лицо приняло страдальческий вид.
- Ну, если ты не хочешь, тогда конечно, - Александр был явно смущен.
- Ладно, зайди за мной вечером, - Татьяна улыбнулась своей милой улыбкой. Обняв, она поцеловала его в губы, и Александр подумал, что она бог.
XIV.
Александр и Татьяна сели в троллейбус. Он был почти пустой. Но даже если бы он был полный, они не прекратили бы обниматься. Вырываясь, она сама же прижималась к нему. Объятия нередко заканчивались поцелуями. Продолжая держать друг друга, они вышли. Прошли мимо садика, школы. Обогнув дом и войдя в подъезд, Александр, глядя ей в глаза, тихо произнес:
- Я люблю тебя, - он сказал это очень медленно. Его глаза, подернутые влюбленной пеленой, глядели проникновенно - просительно.
- Я тоже, - она обняла его шею и наградила долгим страстным поцелуем. Поднявшись на третий этаж, Александр вытащил ключи.
- А точно никого нет дома? - на всякий случай поинтересовалась она.
- Нет. Родители уехали к сестре отца за Волгу и раньше чем послезавтра не вернутся. - Они вошли в квартиру. Положив сумочку на трюмо и сняв туфли, Татьяна, хотя у нее все было на месте, поправила прическу. Как делают это все женщины на свете, желая перестраховаться и дать слегка остыть партнеру, чтобы потом довести его до безумия. Они прошли в комнату Александра. Она представляла собой обычную комнату молодого холостяка. Кругом все валялось (на ее взгляд), хотя он естественно убирался перед ее приходом. В глаза бросалось обилие музыкальной аппаратуры. Студийный магнитофон и огромные акустические колонки, электрофон и мощнейший усилитель, и другие какие-то ящики, название которых она не знала. Маленький телевизор, ковры на стене и на полу, раскладной диван и письменный столик явно не являлись спальней принца. Но ей этого было и не нужно. Александр молча включил музыку и полилось что-то страшно знакомое, но что - они оба забыли.
- Хочешь чего-нибудь попить?
- Нет. - Никто ничего не хотел. Он обнял ее, она с радостью прильнула к нему. Поцелуи становились все более и более страстными. Он робко попробовал расстегнуть ей кофточку. Возражений не последовало. Когда пальцы нащупали замок бюстгальтера, она напряглась. Александр сразу оробел. Осознав свою ошибку, она так прижалась к нему, что дух замер у него в груди Когда перед ним возникла упругая нежная грудь, разум перестал мешать чувствам. Одним рывком подняв ее на руки и ласково касаясь ее аккуратных сосков, он перенес ее на диван. Все остальное делалось словно не наяву. Он не помнил, расстилал диван или он был расстелен. Снимал он одежду или она сама каким-то образом снялась. Он помнил только, как губы медленно касались тела Как он поцеловал ее вдруг отвердевшие соски - его затрясло какой-то странной дрожью. Поцеловал ее в губы - и почувствовал, как ее ноги обняли его.
XV.
- Тебе было хорошо?
- Я не знаю, что это было. Мне показалось, мы улетели далеко-далеко Гуляли по необыкновенным садам, я был Адам, а ты Ева!
- Мы теперь поженимся? - капризно спросила она.
- Конечно.
- Завтра пойдешь и скажешь это моим родителям? - Сладкий сон кончился, началась проза жизни.
- Если ты этого хочешь.
- А ты не хочешь? - спросила она ревниво.
- Хочу, конечно. Я люблю тебя, - целуя ее, - но просто не подумал, что так скоро.
- Так ты идешь завтра или нет?
- Торжественно клянусь прийти завтра к твоим родителям и просить руки твоей дочери, тьфу ты, и просить твоей руки у твоих родителей. - Он рассмеялся
- Если ты не хочешь, можешь не идти, - она обиженно отвернулась. Обняв ее и целуя в шею, он произнес:
- Татьяна, ну что ты в самом деле. Я люблю тебя. Ты самая красивая на свете! Пойду я к твоим родителям или не пойду, мне не важно. Ты все равно будешь моей женой. Если хочешь, пойду прямо сейчас!
- Иди! - Она с силой обняла его, поцеловала и положила голову ему на плечо. Потом счастливо уснула. Он не стал мешать ей, хотя ему было неудобно. И заснул так, положив ей руку на талию.
Александр проснулся оттого, что Татьяна пыталась встать. Он убрал руку. Она, пошатываясь, пошла к двери. Какие-то смутные подозрения закрались в его душу. Накинув рубашку, он пошел за ней. Она добрела до наружной двери, дверь бесшумно открылась. Совершенно нагая она вышла в подъезд. Наслышавшись о лунатиках, он не стал ее будить. Она прошла в дверь напротив, вошла в спальню и наклонилась над детской кроватью. Глаза стали большими. Ужас пронзил все тело. Чмокающий звук сковал голос и сломил волю. Пятясь назад, он упал в кровать.
XVI.
- Александр! - Татьяна провела рукой по его волосам. Он дернулся как от укуса змеи. И широко открыл глаза. Светило солнце. Она с любовью смотрела на него. Ее волосы пушистой волной обняли грудь.
- И приснится же такое, - пробормотал Александр, окончательно проснувшись. - Я уже приняла душ. А ты спишь как убитый. Уже девять часов! Она была уже одетая и ему было стыдно вставать. Тем более от ее близости кое-что никак не хотело успокаиваться.
- Сходи на кухню и приготовь мужу завтрак, - произнес он нарочито приказным тоном.
- Слушаюсь, мой генерал! - Она встала по стойке смирно и приложила руку к воображаемому козырьку. Повернулась и строевым шагом отправилась на кухню. Зайдя в ванную и придя на кухню, он обнаружил, что за такое короткое время можно приготовить, оказывается, не только яичницу. Обычно по утрам у него не было аппетита. Но нынче он ел за троих. Она почти не притрагивалась, а только задумчиво смотрела на него. Когда голод был утолен и почти ничего не осталось, две прекрасные руки обвили его шею. Мощная волна желания захлестнула его.
- Нет, мне нужно домой, - мягко отстраняя его, произнесла Татьяна. - Я сказала, приду утром, когда к подруге пойдет сестра.
- Я хочу тебя, Татьяна.
- Об этом ты и скажешь сегодня моим родителям, - произнесла она, участливо - иронично глядя на него.
- Угу, - страдальчески произнес он носом. Он пошел провожать ее. Шли беззаботно разговаривая. Но какая-то мысль не давала расслабиться. Уже у ее дома, когда они поцеловались на прощание, Александр спросил:
- Татьяна, а ты можешь улыбнуться американской улыбкой?
- Зачем тебе это?
- Хочу представить тебя Мисс Америка!
- Пожалуйста! - Она обнажила два ряда маленьких, ослепительно белых зубов.
- Ты лучше, - сказал он, со вздохом опуская глаза.
- Что-нибудь не так? - спросила она испуганно. Она глядела на него словно ребенок, который хватает третью конфету со. стола, а родители запрещают, боясь диатеза.
- Да нет, все в порядке, - произнес он, обнимая ее. Я должен был с утра зайти к Хомуту. Хоть он парень и простой, но ужасно обидчивый.
- Ну ладно, до вечера, - бросила она и растворилась.
XVII.
Город продолжал жить своей размеренной жизнью. Люди шли на работу, возвращались с работы. Брели на пляж и с него. "Штурмовики" лихо передавали банки с пивом через головы таких же выпивох. Народу на улицах, как всегда в такое время, было мало. "Им не до упырей". Слово промелькнуло в мозгу. Обожгло. Только сейчас он понял, это не сказка. Это кошмар. Это его кошмар. Никто не поможет. Никуда нельзя обратиться. "Не схожу ли я с ума? Может, такое бывает, когда впервые у мужчин? Я сегодня иду к родителям девушки, которая самая красивая на свете. Она согласна. Что еще надо? Чертовщина какая-то". Если человек сильно хочет, он всегда себя убедит. И почти успокоившись, он ускорил шаг. Вдруг словно молния пронзила его. Со стороны можно было подумать - приступ. Быстро идущий молодой человек резко останавливается и хватается за сердце. "Рубашка! Я же снял ее вчера вечером". Он ясно представил себе, она мешает ему касаться ее кожи. Как, яростно сорвав, он, скомкав, бросает ее на стул. "Сомнений быть не могло. Но что делать? Я люблю ее. Это конец. Конец всему. Нет! Я не могу без нее". Ее красивые, улыбающиеся глаза предстали перед ним. Она встала по стойке смирно и поднесла руку к козырьку. Ему стало грустно. Затем возникла ярость. "Нет! Что бы ни случилось, она будет моей женой!". Решив так, он сразу успокоился и бодро зашагал вперед. "Так. Вначале надо составить план. Первое: надо сходить к Хомуту и узнать, откуда он все это наплел. Второе: надо пообщаться со всеми этими колдунами и экстрасенсами. Если все это ерунда, то хуже. Должен же быть какой-то выход?! Да и потом люди болеют и более страшными болезнями, и то ничего". Он шел, размахивая руками, доказывая сам себе. "Стоп! Хомут говорил, у них в деревне судачат что-то про бескровных. Надо съездить в деревню. С людьми я говорить могу, общий язык как нибудь найду. Дом! Этот дом явно строил маньяк. Надо узнать все о старых хозяевах". Мысли роились, словно пчелы. "Как я сразу не догадался! Охота на волка, сжигание чертовой норы, и, наконец, чистый лес. Да. Но у меня задача посложнее. Мне нельзя сжигать - мне нужно спасти! Не раскисай. Сейчас идешь к Хомуту. Под любым предлогом выманиваешь его в деревню. Так. Завтра утром. Сегодня нельзя. Вечером надо быть у Татьяны. Татьяна!? Сказать ей или не сказать? Если не сказать, то болезнь может прогрессировать. Если сказать, она может подумать, что я виляю. Да и вряд ли поверит. И легче все равно не станет. Нет, пока подожду. Определенно подожду. Сейчас главное Хомут. Его надо растормошить. Пусть расскажет все, что знает. Чем бы его заинтересовать, чтобы не отбрыкнулся? Ладно, в "рабочем порядке".