— А, точно, время-ж не ждет! — Под возглас предвкушения Куси, троица уверенной походкой направилась к месту своего назначения, аккуратно обходя злополучную вывеску.
Вот он, бар “Подкова”. Среди всех пёстрых заведений, находящихся тут, он один выделялся своей скудностью на цвета. Грубая на вид, но гладко отшлифованная древесина с тёмно-бордовым окрасом занимала весь фасад заведения, оставляя лишь пару слепых пятен для окон и двери.
Вывеска в форме подковы и навесной керосиновый фонарь, как всегда, поскрипывали от лёгких дуновений ветерка, колтыхаясь из стороны в сторону.
— Смотрю, народ там уже гуляет. — С еле заметной улыбкой произнёс Норн.
Хоть с виду “подкова” и выглядела весьма скучно по сравнению с остальными заведениями этого чудного переулка, но это лишь ширма, заглянув за которую можно было увидеть бар, наполненный шумом охмелевших посетителей. Сдержанный, но привлекательный дизайн; всегда чистое и ухоженное заведение; лучшее на западном побережье крафтовое пиво, а также обширный ассортимент крепкого алкоголя вкупе с демократичными ценами делали это место просто раем для обычного работяги.
— Привет, Финко. — Сев за барный стул, Линда дважды стукнула кулачком по стойке, давая старому бармену знак.
— Принято. — Хмуро ответив, он, хромая на одну ногу, направился к дальнему уголку стойки, наливая маленький бокал светлого лагера для разогрева, пока Куся с Норном подошли поболтать с общими знакомыми.
— Какие новости слышно?
— Всё по-старому. — Коротко отрезал Финко, поставив Линде бокал.
— А как малышка Бэтси поживает?
Уголки губ старого бармена слегка дёрнулись вверх, и он словно оживился:
— Растет не по дням, а по часам, знаешь! Завтра выходит в школу, врач сказал, что уже выздоровела, хотя я настаивал на том, что ей нужно еще пару дней покоя, и Марта еще талдычит, что она взрослая и прочий бред, но я то… — Финко начал тараторить, словно из пулемёта, пока не увидел, как Линда тихонько раздаётся смехом, прикрыв рот рукой. — Ты чего?
— Прости, прости Фин! Просто… как только тема заходит за твою дочку, — её указательный палец в перевес с бокалом смотрел прямо на морщинистое лицо бармена, — ты тут же преображаешься, словно дряхлого ворчуна — как и не бывало. — Она допила холодное пиво еще за пару глотков и, покачав бокалом перед Финко, издала продолжительный вздох, который разом смахнул всё напряжение, что она скопила за неделю.
— Дряхлого… кто бы мне еще тут это… кгхм. — Пока Финко пошел в подвал за новой кегой, бурча что-то себе под нос, она решила посмотреть телесериал, что шел по старому пузатому телевизору, прикрепленному к стенке над барной стойкой.
В нем, молодая и серьезная девушка по имени Сэма хотела уехать в столицу, дабы сбежать от контроля своих родителей и никогда больше не видеть бедность, которая её окружала:
— Ненавижу я это всё! Надоело! — Кричала Сэма, смотря влажными от слёз глазами на свою охающую мать и строгого отца. — Моё имя, моя жизнь, эта паскудная деревня, всё это так дос…
— Закрой свой рот! — Отец Сэмы подорвался с кровати и в тот же час раздался хриплым, продолжительным кашлем. — Опять… — Почесав подранное горло он уставился на свою взбешенную дочь, которая стояла на старенькой веранде со скрипящей форточкой и наливаясь первыми слезами смотрела на него. — Ты вообще думаешь, что говоришь своим длинным языком, поганка?!
— А вы, когда называли меня таким ужасным именем? Вы хоть на секунду задумывались, как тяжело мне будет по жизни, а?! Сколько издёвок я еще должна вытерпеть от стервы Мингс и её шлюховатых подруг, чтобы вы поняли меня?! — В отличие от простодушной мамы, с которой она не стеснялась в выражениях, взгляда отца Сэма боялась больше всего, от чего сейчас она напрягала всю силу воли, что скопилась в её маленьком кулачке, дабы не отводить взгляда от этих красных, надутых злостью глаз. — Промозглая дыра, грязное болото и паршивый обувной магазинчик — это разве жизнь?!
— Это имя дала тебе твоя бабушка и моя мама, и это имя будет с тобой до конца жизни, хочешь ты того или нет! — Мужчина кричал на весь дом, чуть ли не срывая голос каждым словом. — Неблагодарная ты погань…
— К чёрту эту дыру, к чёрту вас!
— Не смей осквернять её память. Не смей, Сэма! — Рука коренастого мужчины прописала девочке сильную пощёчину, от чего Сэма упала и ударилась об уголок подоконника, разбив губу.
Шум, больше похожий на помехи в старом радио звонко отдавался в ушах, а мошки перед глазами постепенно поглощали весь мир вокруг неё.
— О боже, Сэма! — Женщина тут же подбежала к ней, дабы помочь подняться, но была встречена лишь холодом, что оттолкнул её подальше.