— Что ты о них думаешь?
— Мне они очень нравятся. Вон тот гнедой — мой. Мой и Кенни, — после секундного колебания добавил Малькольм.
— Ты не против того, чтобы владеть им вместе с Кенни? — осторожно спросила Адриен.
— Нет, я не против делить его не только с одним человеком. И потом, я смогу видеть лошадь по утрам в субботу.
— По утрам в субботу?
— Да, я собираюсь ухаживать за гнедым и чистить стойло, чтобы ему было хорошо жить. И другие мальчики хотят…
— Понятно.
— Ничего нельзя получить сразу, — серьезно сказал ей Малькольм и отвернулся, наблюдая за лошадьми в загоне.
— Конечно, — согласилась Адриен. У нее было подозрение, что Малькольм повторял слова Кристофера.
— Милые животные, правда? — спросил Кристофер для поддержания разговора.
Счастье Малькольма было столь заразительным, что невольно передалось и ей. Она улыбнулась Кристоферу.
— Они просто прекрасны. Это была замечательная мысль купить именно мустангов. Расскажи, как ты нашел такое простое решение проблемы, над которой я билась неделями?
— Может, я просто больше тебя старался. — Многозначительная улыбка промелькнула на его лице.
Адриен снова обернулась к лошадям.
— Возможно, — просто согласилась она, уловив, что он имел в виду совсем другое. Если бы она старалась уладить их отношения, то все бы обошлось без размолвки.
Малькольм посмотрел на нее.
— Я хочу назвать свою лошадь Пилигрим, потому что я получил ее в канун Дня Благодарения.
— Хорошая кличка, — сказала Адриен, поглаживая волосы Малькольма, и добавила: — Теперь, когда ты получил лошадь, ты больше не будешь запускать учебу?
Он решительно кивнул.
— Да. Я обещал Кристоферу. У нас был настоящий мужской разговор насчет этого.
Адриен не знала, что ей делать, плакать или смеяться: снова Кристофер преуспел там, где она потерпела неудачу.
Взгляд Малькольма с нежностью вернулся к лошадям.
— Ты думаешь, что Пилигрим хорошая кличка для лошади?
Она кивнула.
— Очень хорошая.
— Я еду домой на День Благодарения. — Он понизил голос и придвинулся поближе к ней. — Некоторые мальчики не хотят ехать домой. Они остаются в приюте с мистером Симонсом и другими воспитателями. Мне немножко жаль их, но Кристофер сказал, что ему тоже некуда ехать на День Благодарения и не с кем отмечать его, так что я теперь не очень переживаю за тех мальчиков, которые остаются в приюте.
Ее охватило чувство вины. Кристоферу пришлось немало потрудиться, чтобы купить этих лошадей для мальчиков. А что получает он сам? Она хотела поехать на праздник к своим родителям. Неужели она не может пригласить его провести праздник в кругу ее семьи? Может, впервые за многие годы он встретил бы День Благодарения не один. Но пригласить его значило, что она снова противоречит сама себе.
Кристофер отошел от загона.
— Пожалуй, мне пора. Приятно было увидеть тебя, Адриен, — ровным голосом добавил он.
Да, он будет отмечать День Благодарения один, если она не вмешается. Но Адриен не решилась что-либо сказать.
— Спасибо за лошадь, — крикнул Малькольм, и дюжина других мальчиков присоединилась к нему.
Кристофер был на полпути к зданию приюта, когда Адриен наконец решилась его остановить.
— Подожди, — крикнула она и побежала к нему. Догнав его, она выдохнула:
— На этой неделе День Благодарения. У тебя есть какие-то планы?
Кристофер с любопытством посмотрел на нее.
— Нет.
— Почему бы тебе не поехать со мной к моим родителям? Я отправлюсь туда накануне и вернусь на следующий день.
Он внимательно посмотрел на нее.
— Ты уверена?
Адриен усмехнулась с внезапным озорством.
— Честно говоря, нет, я могу вернуться в тот же день или задержаться там на пару дней, или…
— Адриен, — сердито проговорил Кристофер, — ты рискуешь быть брошенной на растерзание диким лошадям.
Она с вызовом подняла голову.
— Только попробуй, и я позабочусь, чтобы ты не получил тыквенного пирога на День Благодарения.
— А ты уверена, что твои родители будут рады нежданному гостю? — спросил он.
Но она знала, что он спросил только из вежливости. Кристофер уже решил ехать с ней.
— Они будут рады тебе, — заверила она.
И она тоже будет рада. Ей не хотелось, чтобы он проводил праздник один или в ресторане. День Благодарения — особый праздник, домашний, и она хотела, чтобы он был таким и для него, особенно после того, что Кристофер сделал для мальчиков.
— Увидимся в среду вечером, — сказал он на прощание.
— Я прекрасно понимаю, что ты в нем нашла, — сказала Кэтрин, мать Адриен, наклонившись к ней, когда они готовили коктейли на кухне. — Он очень обаятельный молодой человек.
— Мы просто друзья, мама. — Уже в какой раз она пыталась убедить в этом мать.
— Конечно, дорогая, — мать похлопала Адриен по плечу с терпеливым недоверием.
«Они все еще надеются, что я снова полюблю кого-нибудь», — подумала Адриен, принеся напитки в гостиную и передавая один бокал Кристоферу. Ее родители всегда проявляли большой интерес к ее личной жизни и особенно с тех пор, как после смерти Бобби она стала встречаться с мужчинами. Правда, они никогда не давили на нее, но Адриен знала, что родители хотели видеть ее счастливой, а это, по их мнению, было неотделимо от семьи и детей. Их собственная семейная жизнь была удачной, и Адриен считала естественным, что они того же хотят и для нее.
— Я как раз рассказывал Кристоферу о колледже, — сказал ее отец, Джеймс Донели.
Кэтрин села в глубокое кресло.
— Да, мы очень гордимся своим маленьким колледжем здесь, в Либэноне.
Адриен присела на краешек отцовского кресла, прислонившись к нему и слушая, как он рассказывает о колледже Маккендри, самом старом методистском колледже на Среднем Западе. Она с нежностью наблюдала за ним. Ее отец в прошлом году перенес инфаркт, и теперь черты его лица заострились. Но он держался все еще прямо, а волосы его только недавно стали седеть.
Адриен перевела взгляд на мать. Каштановые волосы Кэтрин были без седины, но дочь знала, что она красится. Возраст наложил отпечаток и на ее лицо, кое-где покрыв его морщинами, которые, однако, только подчеркивали изящество ее черт. Когда мать улыбалась, морщины исчезали, и Адриен снова видела молодую женщину, которую знала в детстве.
Адриен посмотрела на Кристофера. Он с неподдельным интересом слушал ее отца, но она заметила, что время от времени посматривает на их свадебную фотографию с Бобби, стоявшую на каминной полке. «Я ведь никогда не говорила Кристоферу о своем замужестве», — подумала она, заметив, что он бросил еще один, вроде бы небрежный взгляд на фотографию.
— … Теперь называется колледж Маккендри, — говорил Джеймс, — но он был основан в 1828 году пионерами освоения Запада и назывался Либэнонская семинария. Очень милый колледж. Он расположен в самой высокой части города и…
— Джеймс, — перебила его жена, — не пора ли нам пойти прогуляться с Ганнером?
— Что?
— Нам давно пора вывести погулять собаку. И раз уж мы идем, я хочу зайти к Джонсонам на обратном пути. — Она улыбнулась сначала дочери, а потом Кристоферу. — Мы придем через пару часов. Я уверена, что молодые люди не будут возражать. Адриен покажет Кристоферу дом, или они могут посмотреть телевизор, поиграть в карты, или… — Она запнулась, но ее глаза, казалось, говорили: «Я сама была молодой и помню, что молодые люди хотят остаться наедине».
— На улице промозгло, — неохотно проговорил Джеймс.
— Чепуха, просто немного прохладно. Я принесу твою куртку. — Кэтрин вышла на минутку и вскоре вернулась с двумя куртками.
— По-моему, там ужасно холодно, — пробормотал отец.
— Пойдем, дорогой, — нежно сказала Кэтрин.
Минуту спустя Адриен услышала стук входной двери и радостный лай Ганнера. Неожиданно улыбка осветила ее лицо.
Кристофер тоже улыбнулся.
— Кажется, твоя мама очень хотела оставить нас наедине. Я не совсем уверен, что твой отец понял это.