— Как жаль! Здесь такое чудесное место.
— Да, отсюда открывается захватывающий вид.
Николас не смотрел на природу. Его слова не допускали двух толкований. Серена не могла придумать, что сказать в ответ, но она знала, что последует дальше. Ей не пришлось долго ждать.
— Встаньте, Серена. Я хочу поцеловать вас.
Она невольно встала. Как это произошло?Он привлек Серену к своему разгоряченному телу и, просунув руку под пальто, обхватил девушку за талию. Через тонкое муслиновое платье она почувствовала его горячие пальцы. Другой рукой он уже развязывал ленты ее шляпки и беззаботно швырнул ее на скамью.
— Я не намерена вам этого позволять, — наконец выдавила Серена.
Николас насмешливо приподнял одну бровь:
— Думаю, вы убедитесь, что намерены.
Николас приблизился, следя за ней все время, но не держал ее крепко, не принуждал ни к чему, предоставляя ей возможность отступить. Он взял ее за затылок, нежно поглаживал ее шею, затем добрался до уха. Тело Серены сгорало от нетерпения, нервы напряглись до предела, она всем существом тянулась к нему, будто незримые нити связывали и опутывали их обоих.
— Серена? — хрипло прозвучал голос Николаса. Его темные, неспокойные глаза вопросительно разглядывали ее лицо.
Серена стояла в нерешительности, когда его руки перестали ласкать ее. Он немного отпустил ее. Серена знала, что ей следует сопротивляться. На этот счет у нее не оставалось сомнений.
Глава 3
Николас губами нежно прихватил нижнюю губу Серены, впился в нее, осторожно раскрыл ей рот языком. Их тела сблизились, бедро к бедру, грудь к груди. Он распахнул пальто девушки и почувствовал сквозь тонкую ткань платья, какое у нее горячее тело. Николас все еще дразнил ее, умышленно неторопливо скользя по ее губам, потягивал и целовал их явно с одной целью — мучить ее.
Серену охватило волнение. В нижней части ее тела пылало жаркое пламя, однако она дрожала, на шее, талии, руках, там, где он касался ее, появлялись мурашки. Она сгорала от страсти. Как странно. Как прекрасно. Паруса поднимались.
Серена чувствовала его горячее дыхание на своей щеке. Она хотела раствориться в нем. Растворить его в себе. Больше чувствовать его. Серена невольно ответила на его поцелуй. Она испытывала мириады ощущений. Ее постепенно охватывал жар, но она почти не заметила этого. Внезапно она поняла, что надвигается катастрофа, а ей почему-то совсем не страшно.
Николас крепче прижал ее к себе. Его губы стали настойчивее. То его язык касался ее языка, то происходило наоборот, и все изменилось. Он привлек Серену к себе так крепко, что не оставалось никаких сомнений — даже через одежду она почувствовала его возбуждение. Рука Николаса стала опускаться все ниже и ниже. На мгновение она замерла на нежном изгибе бедра, и вдруг стиснула округлую ягодицу. Точно откликаясь на его отвердевшее мужское естество, внутри Серены что-то начало пульсировать. Жар начал искриться.
Язык проник глубоко в рот Серены, переплелся с ее языком, его губы уже не были столь нежны, они не скользили, а впитывали ее, словно толкая на неведомое безрассудство. Она вся трепетала. Серена не устояла бы на ногах, если бы его крепкие руки не удержали ее.
— Николас, — произнесла она, хотя понятия не имела, что хочет сказать. Голос Серены прерывался.
Тяжело дыша, он резко отпустил ее, его ресницы прикрыли глаза, почти почерневшие от страсти. Серена тяжело опустилась на скамейку, у нее сильно закружилась голова.
— Если бы я знал, как вы это воспримете, то остался бы дома, — заключил Николас, пытаясь мрачно шутить. Сила страсти, охватившая обоих, застигла его врасплох.
— Вы же говорили, что собираетесь целовать, а не насиловать меня, — резко ответила Серена, отчаянно пытаясь сохранить хоть немного спокойствия. Только лишь один поцелуй. Что ж, теперь она знала, что такого не бывает!
Николас отвернулся и начал поправлять шейный платок; он отвлекся на такой пустяк, чтобы они оба могли успокоиться. Он собирался лишь игриво поцеловать ее, чтобы узнать, как далеко можно зайти. Его встревожило то, что они тут же ринулись в водоворот страстей.
Серена сидела на скамейке, пытаясь распутать ленточки шляпки. В ней одновременно боролись желание, жар и чувство вины, когда она поняла, что наделала. Что он подумает о ней? Что ей думать о себе самой?Даже пока она так сидела, пытаясь прийти в себя, ей не давало покоя неутоленное желание. Серена почти не узнавала себя. Может быть, она заразилась духом безрассудства, свойственным Николасу?
Но это уже случилось, и она ни о чем не жалела. Серена когда-нибудь проанализирует произошедшее, когда уедет отсюда, подальше от этого мужчины, вселявшего в нее чувство растерянности. Сейчас же она могла предпринять лишь одно — защитить свое достоинство. Будь она проклята, если позволит Литтону прийти к мысли, что тот совсем легко покорил ее своими поцелуями. Серена поправила шарф и разгладила складки на перчатке.
— Нам пора возвращаться.
Николас пригладил волосы, чем привел их в состояние прежнего модного беспорядка, и раздумывал, как поступить. Извиниться? Не стоит, он ведь предоставил ей все возможности дать ему отпор. Он не сделал ничего дурного, однако чувствовал, что поступил плохо. Тогда почему же она сидит здесь с вызывающим раздражение спокойствием, а он сгорает от вожделения и может поспорить, что совсем недавно она испытывала то же самое. В полном недоумении он помог ей встать.
— Спасибо, Николас.
Делая вид, будто не понял, что она имеет в виду, он хотел вывести ее из состояния равновесия, раздражавшего его. Николас насмешливо поклонился:
— Более уместно, чтобы джентльмен благодарил даму. Мне было приятно, уверяю вас.
Серена покраснела и расстроилась из-за этого.
— Надеюсь, вы уже достаточно пришли в себя, — колко заметила она.
— Должно быть, вам не терпится продолжить поиски. Знаете, Серена, эти документы, вероятно, либо потеряны, либо спрятаны.
— Я отлично понимаю, что вы не верите в их существование, — отрезала она. — Я также прекрасно знаю, что я для вас лишь развлечение. Вы помогаете мне, потому что изнываете от скуки. Вы целовали меня по той же причине. К чему такая потребность в честности? Вы разве испытываете чувство вины? Не стоит, это же был только поцелуй, как вы выразились. Вам не следует опасаться, что он мог вызвать ложные ожидания.
— Если речь зашла о ложных ожиданиях, думаю, вы породили не одно из них! Черт побери, Серена, вы же сами сказали, что это не поцелуй, а насилие.
Подобный намек вывел ее из себя, она начала извергать резкие слова, точно вулкан лаву:
— Николас, нет смысла вымещать на мне свое недовольство. Вчера вам хватило такта отметить мое просвещенное отношение к жизни. Хорошо, если бы вы могли проявить такое же. Вместо этого вы ведете себя так, как свойственно вашему полу, вы рады, когда я разжигаю ваши желания, и готовы корить меня за то, что не смогли удовлетворить их.
Голос Николаса обрел стальной оттенок.
— Думаю, я не один страдаю от неудовлетворенного желания.
Они стояли на узкой тропинке, сердито глядя друг на друга. Позади светило неяркое весеннее солнце, на зеленой сочной траве прыгали тени. За короткую паузу Серена остыла столь же быстро, как вышла из себя.
— Вы правы, прошу прощения.
Это простое признание уняло его гнев. Николас поднес ее руку к своим устам:
— Вы великодушнее меня. Я безоговорочно принимаю ваше извинение и в ответ приношу вам свое.
Серена отдернула руку:
— Забудьте об этом. Больше тут не о чем говорить. Давайте вернемся в Холл.
Николас кивнул с недовольным видом и, взяв Серену под руку, повел ее по тропинке к дому.