Но в кои-то веки Эйдан не маячил на горизонте и не задирал Джека, и они были вольны пуститься в приключения без посторонней помощи. Нет, сегодня, и Колин чувствовал это, вечер обещал быть интересным.
По крайней мере, он надеялся, что так и будет после того, как он посетит гримерку и представится очаровательной даме. На программке, которую он держал в руках, было написано ее имя — мисс Шанталь Маршан.
Шанталь.
— Джек, ты веришь в любовь с первого взгляда?
Джек не ответил. Колин оторвался от созерцания богини сцены и посмотрел на друга. Улыбка, которая обычно не сходила с лица Джека, теперь исчезла. Он с грустью в глазах оглядывал зал.
— Я ведь уезжаю завтра, ты же помнишь, — сказал Джек едва слышно.
У Колина внутри все похолодело.
— Ты ведь не обязан идти на войну. Ты второй в списке наследования на титул своего дядюшки.
Джек посмотрел на друга, и минутная серьезность уже улетучилась.
— Давай-ка придумаем, как тебе оказаться в гримерке. Прекрасная Шанталь ждет!
…А потом была война.
То, что Колин увидел, напугало его до смерти. Друг, вернувшийся с войны, ничем не напоминал старину Джека. Колин обнаружил совершенно другого человека, с потерянным взглядом и болезненным выражением лица. Таким он вернулся с войны и таким же пришел от девушки, ради которой выжил на этой войне. Она бросила его. Предала. И теперь Колин смотрел на Джека, который тихо сидел на краю крыши клуба знаменитых джентльменов «Браунс». Под ним были пять этажей и каменная мостовая.
— Тсс, не спугни его.
Чертов Эйдан де Куинси тут как тут, вечно он говорит вслух то, что и так очевидно. Колин повел плечом, чтобы хоть немного отстраниться от нависающего над ним Эйдана.
— Я нашел его тут где-то с час назад, — продолжал Эйдан шепотом. — И сразу послал за тобой.
Вытащив из страстных и неописуемо сладких объятий Шанталь. Снова. Уже в который раз. Не то чтобы Колин не сделал бы все, что угодно, для Джека, нет. Но то ведь для Джека, а не для Эйдана.
Колин посмотрел через плечо.
— Как ты мог снова позволить ему пить? — гневно прошептал он. — Ты же прекрасно знаешь, от этого ему становится только хуже.
— Дело не в виски, дело в нем самом. — Эйдан прищурился. — Кроме того, я потерял его из виду всего-то на четверть часа. Да и в любом случае сегодня твоя очередь.
— Это к делу не относится. Пятнадцати минут предостаточно, чтобы напиться в хлам, если тебе плевать на последствия.
А Джеку явно плевать. Эйдану еще повезло, что он нашел Джека прежде, чем тот ввязался в очередную драку. Чувство вины за то, что убили не его, Джека, а любимого им кузена Блейкли — Блейкли, надо сказать, был добрым, но глуповатым парнем, — вечно толкало его на ссоры, которые часто заканчивались потасовками.
После смерти Блейкли, за которой вскоре последовала неизлечимая болезнь дядюшки Джека, престарелого маркиза, единственными близкими ему людьми стали Колин и Эйдан. Большинство людей, получивших в наследство титул и несколько крупных имений, пили бы на радостях. Но нет, наш Джек не таков. На самом деле, выжив на войне, он не смог пережить гибели Блейкли и последующей болезни маркиза, который на глазах угасал от горя. И сейчас Джек превратился в склочного, вонючего пьяницу с суицидальными наклонностями.
Люди поговаривали, будто Блейкли отдал жизнь, спасая Джека. По мнению Колина, это стало единственным стоящим поступком, который бедный дурачок совершил за свою короткую жизнь.
И вот теперь Джек находился в каких-то десяти футах от Колина и Эйдана, одновременно оставаясь бесконечно далеким от них. Затем Джек встал, его ноги были столь близко к краю, что мыски нависли над карнизом. Фигурная чугунная оградка высотой ниже колена едва ли могла остановить его от безумного шага, который, впрочем, навсегда избавил бы от чувства вины. Джек смотрел на туманный Лондон, будто в темных улицах таился ответ на его незаданный вопрос.
— По-моему, на этот раз он и впрямь решится, — с ужасом в голосе выдавил Эйдан.
Колин потер щеку и, развернувшись, внимательно посмотрел на Эйдана.
— Значит, так: ты бьешь в грудь, я — по ногам.
Лишь поздним утром Колин смог вернуться в долгожданные объятия Шанталь. Прошло всего-то несколько часов с того момента, как Колин покинул благоухающие простыни, но для него это время показалось несоизмеримо долгим.
Джека благополучно сняли с крыши, и как раз в эту самую минуту Эйдан, сидя на его груди, накачивал его крепким кофе и здравым смыслом, желал того несостоявшийся самоубийца или нет.
Колину и Эйдану удалось донести до воспаленного сознания Джека, что суицид в его конкретном случае попахивает эгоизмом. Ибо слишком многим людям он был нужен, ведь теперь в его ведении несколько поместий. Он отвечал за людей в Стрикленде, покуда дядюшке нездоровится. Этот довод, похоже, на какое-то время рассеял тьму в его сознании. Но все же бедняга оставался несчастным и жалким.