— Я прошу прощения. Я снова прошу у вас прощения! Простите!
«Он снова извиняется передо мной! Будто не помнит, чем это закончилось в прошлый раз!»
В два огромных шага он оказался подле нее, взял в ладони ее лицо, обрамленное мокрыми волосами. Ее лицо нельзя было назвать красивым, хотя с их первой встречи оно стало значительно… изящнее. Пожалуй, она походила на эльфа, будто ее сказочная мама подбросила свое чадо людям…
Не произнося ни слова, Колин намотал на кулак копну ее волос, заставляя ее запрокинуть голову. Пруденс попала в капкан его рук и глаз, а теперь сама не знала, что держит ее крепче. Пальцы второй руки Колина нежно, но твердо держали челюсть Пруденс, не оставляя ей ни шанса на побег. Ее губы приоткрылись, будто от удивления, но она не пыталась сопротивляться ни его властной настойчивости, граничащей с грубостью, ни его нежному и страстному поцелую, когда их губы соприкоснулись в сладостном желании.
Это был уже не спонтанный поцелуй на сцене. Это были не жаркие лобзания в ночи. Их губы идеально подходили друг другу, сливаясь в единое целое, горящее едва сдерживаемым пламенем, бушующим внутри каждого.
Пруденс застонала от охватившего ее желания. Колин еще крепче сжал пальцы, но Пруденс даже не заметила этого, все ее существо было поглощено захлестнувшими ее эмоциями. Она сама прижалась к нему всем телом и сразу услышала гулкое эхо его сердцебиения. От нее пахло водой, травой и ветром. От нее пахло весной. От нее пахло небесами.
Колин почувствовал, как его дружок упирается в живот Пруденс, словно хочет прорвать все преграды, отделяющие его от вожделенного. Пруденс не могла не чувствовать этого, но не подавала виду.
И тут в кустах раздался веселый голос Мелоди.
— Эван! — звала девочка. — Эван! Эван!
«Пруденс! Пруденс! Пруденс!» — хотел выкрикнуть Колин, но сдержался.
Он почувствовал, как маленькая ладошка мисс Филби легла ему на грудь, мягко отталкивая. Колин отпустил свою жертву и посмотрел ей в лицо. Ее серые глаза были полны смятения и боли, а еще желания, и последнее было для него важнее всего прочего.
— Чего вы хотите, сэр? Что вам от меня нужно?
Когда Колин нашел в себе силы говорить, он сказал хриплым от волнения голосом то, чего даже не ожидал от себя:
— Я страстно хочу вас.
Пруденс беспомощно заморгала:
— Простите, что вы сказали?
Колин был настолько беспомощен в своей жажде, что не мог даже пожать плечами.
— Я страстно хочу вас, Пруденс. Я не могу больше ни о чем другом думать. Только о вас, о том, как целую вас, как обнимаю, как… провожу с вами время.
Пруденс с минуту молча смотрела на него взглядом, полным недоверчивого удивления. Эта минута длилась так долго, что Колину даже показалось, что она поцелует его в ответ.
Но это ему только показалось. Пруденс сделала пару неуверенных шагов назад и снова прижала руки к груди, защищаясь.
— И что вы прикажете мне делать с этим? Броситься вам на шею с радостными воплями? Неужели вы думаете, что вы первый мужчина, постучавшийся в эту дверь? — Ее губы скривились в презрении, и Колин понял, что обречен. — Стоит показать приличному с виду мужчине голую плоть, и он тут же становится как все: похотливым животным. Все вы кобели!
Что-то переменилось в мисс Филби, она уверенно шагнула вперед, указав на Колина пальцем:
— А что по этому поводу думает женщина, вам наплевать. Ни один, ни разу не спросил! Мы вам что, бревна бесчувственные? Или вы решили, будто мы должны ублажать вас, исполняя все ваши прихоти по малейшему желанию?
С этими словами Пруденс развернулась и пошла прочь, качнув юбками.
Да уж! Во рту у Колина пересохло от мысли о том, как Пруденс ублажает его, исполняя все его прихоти по малейшему желанию…
Не хуже любой уличной девки, да чего там, во сто крат лучше. Так, стоп… Он что, сравнивает мисс Филби со шлюхой?
Колину стало так стыдно, что захотелось провалиться сквозь землю. Она права, каждое ее слово — это истина в высшей инстанции. Она в первую очередь живое существо, а не вещь, которой пользуются по своему усмотрению. Его страсть — его личная проблема, и мисс Филби она не должна касаться.
Скрывшись с глаз мистера Ламберта, Пруденс почувствовала, как силы оставляют ее. Она с трудом доплелась до ближайшего дерева и навалилась спиной на ствол, поскольку ноги ее больше не держали.
Боже!
«Я страстно хочу вас!»
Если бы не многолетняя практика в искусстве отбиваться от назойливых актеров и навязчивых посыльных, которые в своем скудоумии думают, что являют собой ответ на мольбы бедной женщины, то исход сегодняшнего рандеву мог оказаться совсем иным.