Она сделала едва уловимое движение рукой, буквально повела пальцем, и тут же из темноты возникла фигура, нависшая над Колином всем своим недюжинным ростом. Он моргнул, глядя на внушительные размеры консьержа, который уже взял его под локоток.
— Вам здесь больше делать нечего, сэр.
Колин в изумлении посмотрел на Шанталь.
— Ты что, вот так запросто меня вышвырнешь?
Она промокнула в уголке глаза дорогим батистовым платком, который он подарил ей. На платке была ее монограмма, вышитая так искусно, что невозможно было заметить стежков.
— Это для твоего блага, мой хороший. Я терпеть не могу долгих расставаний, ты же прекрасно знаешь. И не могу допустить, чтобы ты видел, как я убиваюсь от горя, как захожусь слезами. А это вот-вот случится! — Она храбро вздернула подбородок. — Я могу продержаться еще пару мгновений ради тебя, любовь моя, но не дольше. Ты должен уйти; прежде чем твое последнее воспоминание обо мне омрачится видом моих глубоких страданий.
Консьерж стал выталкивать Колина из гримерки. И все его попытки сопротивляться или протестовать были приняты с холодным безразличием. Не более чем через минуту он оказался на аллее за театром с ноющим плечом и разбитым сердцем. О, Шанталь!
Перед его взором стояли ее прелестные, исполненные грусти глаза, когда она упоминала ему о его финансовом неблагополучии. Черт возьми, но как она узнала? Он позаботился о том, чтобы его подарки по-прежнему были роскошными, пусть и не такими частыми.
Как ему жить дальше без нее? Без запаха ее волос? Без ощущения ее гладкой кожи под пальцами? Без ее шаловливого шепота, который сводил его с ума, когда он был в ней?
Раздавленный горем и внезапностью всего случившегося, Колин стоял посреди Гуманной аллеи, прижав руку к ноющему сердцу. О, Шанталь!
Он больше никого никогда не полюбит!
Глава 1
Три с половиной года спустя…
Сэру Колину Ламберту казалось, что нянчить ребенка будет весьма просто. В конце концов, каждый день не только умные, но и дураки воспитывают своих детей. Ну, если, конечно, не считать его отца, который оставил своего отпрыска на пороге тетушкиного дома, но ведь и Колин вырос вполне нормальным человеком.
Значит, не так уж это и сложно, не правда ли? Он был, образованным молодым человеком, кто-то даже называл его блестящим ученым. В конце концов, за работу его наградили рыцарским титулом. Более того, у него на глазах рос младший кузен — сущее наказание, — так что, можно сказать, опыт общения с детьми у него имеется.
Тогда объясните, почему он не может уследить за одной маленькой девочкой?
Раньше ему казалось, что все окажется проще. Когда Эйдан и Мэдлин отправились в свадебное путешествие, Колин на радостях решил оставить безопасные стены клуба, включая все его удобства и персонал с неограниченным запасом терпения, и окунуться с головой в отцовские хлопоты.
Которыми он на сегодняшний день был сыт по горло благодаря неустанным стараниям малютки Мелоди.
Когда он подумал, что Эйдан и Мэдлин заберут малютку Мелоди с собой, то не смог смириться с этой мыслью. Он и раньше был одинок, но теперь все стало еще хуже; отца и тетушки давно нет, кузены заняты своими семейными проблемами, Эйдан уехал с Мэдлин, а Джек… Джек недоступен.
Колин уже так много потерял, что не мог позволить себе потерять еще и Мелоди. Это было нечто большее, нежели простой страх одиночества. Он любил ее как отец, а не как добрый дядюшка.
Ведь вполне может статься, что это его дочь. Ее возраст как раз совпадал по времени с бурным романом между ним и Шанталь. И тогда тот факт, что малышка жила с нянькой, приобретал новый смысл. Известная актриса едва ли смогла бы растить незаконнорожденного ребенка, находясь в лучах славы. Мелоди немного походила на Шанталь. У нее были те же синие глаза и черные волосы, но более мягкие черты лица, чем у матери. А то, что Мелоди оказалась такой умницей, еще больше указывало на возможное отцовство Колина.
Разумеется, Колин сделал запрос в лондонский театр, где Шанталь выступала четыре года назад. Он выяснил, что Шанталь не только сменила Лондон на Брайтон, но и на несколько месяцев оставила сцену, и случилось это вскоре после того, как они расстались. Как ему сказали, у нее разыгрался ревматизм.
Теперь все стало на свои места. Ясно как дважды два, что Мелоди — дочь Колина.
Тут же его осенило, что раз такое дело, то не за горами тот день, когда Шанталь вернется к нему.
Это наполнило его существование смыслом — Мелоди уже его, Шанталь наконец-то станет его, это ли не жизнь! Совсем как у Эйдана и Мэдлин. А там появятся и еще ребятишки, целая куча, и глядишь — старый пустой дом на Тамсинвуд снова наполнится голосами.