Пруденс улыбнулась. Улыбка получилась недоброй.
— Нет, если они объявят, что Эван мертв, они ничего не получат. Вся сумма пойдет на благотворительность, так захотела мама. — Пруденс засмеялась. — В детский приют.
— Так, значит, ты леди. И в один прекрасный день станешь богатой женщиной. — Колин пристально посмотрел на нее. — Зачем ты решила рассказать мне об этом сейчас?
Пруденс остановилась и посмотрела на него, вздернув подбородок.
— Потому что я не хочу, чтобы ты беспокоился о нас, когда мы уйдем. — Она вздохнула. Нельзя колебаться. Нельзя раздумывать. Жизнь — это больше, чем просто борьба за выживание. — И еще потому, что я хотела, чтобы ты знал, с кем занимался любовью сегодня ночью.
Колина пробрал озноб.
— Я так не могу.
Пруденс посмотрела на него взглядом прекрасных серых глаз, от которого ему стало не по себе.
— Можешь, — сказала она мягко.
— Я так не могу! — Колин провел ладонью по липу. — Ведь однажды тебе выходить замуж, и ты должна быть чиста и невинна.
Пруденс посмотрела на него снова, и на сей раз, в ее взгляде сквозила уверенность.
— Я никогда не выйду замуж, сэр Колин Ламберт. Мне не занимать ни самостоятельности, ни, в скором времени, средств…
— Но как ты можешь говорить это с такой уверенностью? Однажды ты, быть может, передумаешь!
— Так то «быть может» и «однажды». Я не собираюсь строить свое счастье на столь зыбком фундаменте.
— Что ты хочешь сказать?
— Я хочу сказать, меня волнует не то, что, быть может, будет когда-нибудь, а то, что происходит здесь и сейчас. А здесь и сейчас я люблю тебя. И поэтому я счастлива, а в будущем это, по меньшей мере, послужит мне утешением в моем одиночестве.
Она сделала шаг навстречу ему. Затем еще один. Только сейчас Колин понял, что Пруденс оказалась между ним и дверью, перекрыв пути к отступлению. Им овладела паника: он не сможет сдержать себя, и его честь снова окажется под ударом. Он слишком хорошо знал мисс Филби, чтобы понимать, что ему не выбраться так просто из этой переделки. От одного ее взгляда, наполненного желанием, его члену стало тесно в штанах.
— Как думаешь, о чем ты будешь жалеть больше: о том, что у тебя было со мной, или чего не было? — спросила она низким бархатным голосом.
Ну все, теперь ему не отвертеться.
— Я… я же помолвлен.
Теперь она была совсем близко, и за желанием он видел в ее глазах любовь, и оттого сопротивляться ей было еще сложнее.
Она подняла руку и освободила волосы, которые рассыпались по плечам. Одна прядь прикрыла часть лица, отчего ее вид стал почти распутным.
Как он хотел держать ее за эти волосы и обладать ею, брать ее силой, слыша ее сладострастные крики!
Она покрутила в пальцах заколку.
— Сэр Колин, ты будешь помолвлен завтра, а значит, у нас достаточно времени.
— Пруденс, прекрати это немедленно.
Но она лишь улыбнулась:
— Я больше на тебя не работаю, мистер. — Она начала расстегивать пуговицы на платье.
Колин попятился и наткнулся на ручку дивана. Пруденс беспощадно преследовала его, заканчивая с пуговицами. Платье соскользнуло вниз. На ней оставались только полупрозрачная рубашка до середины бедер и чулки с подвязками. И она продолжала идти на него.
Боже, у нее была изумительная фигурка. Большая высокая грудь — «И я держал ее в руках», — торчащие соски, прикрытые лишь тонкой тканью — «И я держал их во рту», — холмик между ног — «Который ласкали мои пальцы, заставляя ее испытывать экстаз»!
Кровь отлила от головы и прилила к другому месту. Его член восстал, лишив его остатков здравого смысла.
«Дотронься до нее.
Обними ее.
Возьми ее!»
Он закрыл глаза, все еще пытаясь исправить ситуацию.
«Спаси ее от себя самой!»
Кромка дивана уперлась ему под коленки, но он не упал. Он обогнул диван, спрятавшись за ним от надвигавшейся богини.
Она повела бровью.
— Впечатляет, — сказала она. Пруденс приняла вызов, и руки ее потянулись к подолу. — Тогда смотри! — Одним движением она стянула рубашку и бросила ее между ними словно перчатку.
Теперь на ней не было ничего, кроме струящихся рыжих волос и белых чулок с подвязками. Ее бледная кожа цвета слоновой кости блестела в свете свечей, а волосы источали огонь, пылавший у нее внутри. Она была в самом соку, и ему было предназначено испить этот сок. Колин хотел поклоняться ей. Он хотел завоевывать ее. Но больше всего он хотел повалить ее на ковер и овладеть ею так, чтобы она кричала от счастья.
Колин глотнул воздуха.