– Ты как себя чувствуешь?
Уильям поморщился и отмахнулся от Даниэля, как от назойливой мухи. Кряхтя и стеная, как проживший не одно столетие человек, Уилл поднялся обратно в своём кресле и потёр ладонями слезящиеся глаза, прежде чем поднять на Даниэля тяжёлый взгляд потемневших синих глаз.
– Во мне две пачки аспирина, пять кружек кофе и я готов выпить озеро до последней капли. Но не уверен, что это мне бы помогло. Я вообще удивлён, что я все еще жив.
– Не поверишь, я тоже.
Даниэль плюхнулся на протяжно скрипнувший стул напротив и тут же закинул ногу на ногу. Весь внешний вид должен был бы кричать о том, что он беспокоится о своём друге, но теперь в его ярких зелёных глазах плясали маленькие чёртики, а уголки губ заметно подрагивали от сдерживаемой всеми силами улыбки. Обычно эта улыбка выводила Уильяма из себя, но сейчас все его внимание было приковано к тому, как бы собрать своё разваливающееся тело.
И последним словам Даниэля, заставившим сердце в груди Уилла на мгновение замереть.
– О чем ты? – Уилл вскинул голову и нахмурился.
– Ну как же, – полным недоумения голосом ответил Даниэль, а затем понизил голос и с интонацией величайшей тайны добавил: – бар.
Слова Даниэля пробудили маленький голосок на задворках сознания, который кричал, что Уилл должен о чем-то срочно вспомнить. Голос был тихим и хриплым, обволакивающим каждую мысль молочным тягучим туманом, и сколько бы Уильям ни хмурился, сколько бы ни силился вспомнить, в памяти не вспыхивало ничего, кроме помятых карт и зелёного бархата игрального стола. Голос шептал и укутывал, потрескивал трепетом поленьев в камине и усыплял равномерным шипением радио.
Уильям не помнил ровным счётом ничего, и многозначительные выражения лица, которые строил ему Даниэль, пытаясь на что-то намекнуть, не говорили Уиллу ни о чем, что могло бы столь сильно будоражить нервы, как какой-нибудь женский роман шестнадцатилетней девушке.
– Если ты и дальше продолжишь так себя вести, окажешься за дверью, – подавив очередной зевок, пробормотал Уильям. – Что… Что там произошло?
– Ты вообще видел газеты?
– Какие газеты, Дэн? Я проснулся и сразу сюда, – сделав неопределённый жест рукой, снова отмахнулся Уилл и состроил мученическое лицо. – Мне некогда было рассматривать первую полосу.
Даниэль как-то нервно улыбнулся, – или же это были пугающие спазмы внутренних противоречий? – и поправил загнувшийся край белого новенького халата. Эта деталь в образе друга всегда поражала Уильяма: халат Уилла был потасканным и прожжённым в нескольких местах алым сигаретным пеплом, в то время как Даниэль почти каждый день щеголял по больнице в девственном халате, навевая Уиллу мысли, что все же нужно было идти в психиатрию.
Но эти мысли всегда удачно прогонялись очередной сигаретой в зубах и плещущейся на дне стакана янтарной жидкостью.
– А зря, – с наигранно осуждающим видом покачал головой Даниэль. – Ты просто обязан это увидеть. Я даже захватил для тебя свеженький номер, – губы мужчины растянулись в улыбке и он сверкнул белоснежным рядом зубов. – Знал, что ты как всегда ничего утром не прочитаешь.
Единственным, на что у Уильяма хватило сил, было прочитать надпись на нужной упаковке аспирина с миленьким приветливым ангелочком, обещающим, что все страдания пройдут, стоит лишь принять одну из чудодейственных таблеток.
Маленький огонёк раздражения вспыхнул алыми искрами глубоко в груди Уильяма. Белл не любил загадки, и уж тем более, когда их загадывал Даниэль, у которого лучшим анекдотом была история про то, как он случайно попал на церемонию сунната, забредя в соседний район городка, в котором вырос, и с тех пор был любимцем у женщин. Уильям не любил загадки, и ему хватало тех, что жизнь сама подкидывала в последнее время, испытывая нервы и здоровье Уилла.
Так что отгадывать еще одну, он сейчас не был в состоянии.
– Да о чем ты, черт возьми? – рука сама с грохотом опустилась на шершавую поверхность стола, а прозрачный гранёный стакан с карандашами и перьевыми ручками подскочил, жалобно звякнув. – Что на этот раз произошло? К мэру домой ворвались неизвестные и расстреляли всю его семью? Или очередной владелец мебельного бизнеса недоплатил государству налогов и теперь ест на завтрак, обед и ужин кашу с хлебом за наш счёт?
– Просто сам посмотри.
Даниэль ловко, словно волшебник, вытащил из-под халата свёрнутую в несколько раз и изрядно помятую газету и приглашающе протянул ее Уильяму. Коричнево-серая бумага пускала по пальцам неприятно сжимающее все внутри ощущение, а неровные черные строки сливались в одну сплошную стену неразборчивого текста и чужих, незнакомых воспалённому разуму Уильяма слов. Руки забились мелкой дрожью, и Уиллу едва хватило сил, чтобы унять бурлящее раскалёнными потоками напряжение и с громким хрустом, перебивающим стук бешено колотящегося сердца, расправить смятые страницы.