— Тихон, седлай коней! И поспеши. Кажется, добыча сама нам в руки идет!
Бахметьев ворвался в караульную возбужденный, в коротком полушубке нараспашку, с азартным блеском в глазах. Казалось, он даже помолодел в предчувствии предстоящей охоты. И гридни, словно заражаясь его азартом, повскакали из-за стола, побросав недоеденное.
— Сейчас будет в лучшем виде, барин! Куда хоть едем?
— В Михайловку. Ведьма там объявилась! Все кончилось мое терпение, возьмем ее нечестно и к инквизиторам потащим. А заодно и смотрины в деревне проведем.
Его подручные понимающе переглянулись и оскалились многообещающими улыбками. На эту стерву у всех был зуб. Степану она летом отказалась лечить сломанную руку, над Прохором зло посмеялась, когда он, краснея, пришел к ней со срамной болезнью, а Мишке эта гордячка прилюдно влепила пощечину, когда он попробовал подкатить к ней на прошлогодней ярмарке. Ну, сказал ей пару скабрезных комплиментов, так чего сразу бить-то по морде? Еще и грязной хозяйской псиной при его городских приятелях обозвала. Теперь за все заплатит…!
Через десять минут небольшой отряд уже мчался по проселочной дороге в сторону дальнего села. Распутица еще не добралась сюда, зимник был хорошо наезжен крестьянскими санями, и всадники неслись во весь опор, наперегонки с ветром.
— Ваша милость, лошадей так загоним! — крикнул на скаку Степан.
— Не твоя печаль. Главное, не упустить гадину. Выберется на Волховский тракт — и поминай, как звали!
…В Михайловку всадники влетели часа в два пополудни. Проскакали через всю деревню и безошибочно остановились у избы местного бондаря Анисима. Пока барин, слезал с коня и разминал затекшие ноги, Мишка с Прохором уже вломились в избу и, заломив за спину руки, выволокли оттуда перепуганного мужика. Бросили его перед хозяином полураздетого и босого на сырой снег, Степан придавил ему спину сапогом, не давая подняться.
— Лекарка где? — спросил Бахметьев, брезгливо приподняв подбородок холопу кнутовищем.
— Какая лекарка? — испуганно переспросил мужик, выплевывая снег, забившийся в рот.
Вместо ответа в в воздухе просвистел кнут и опустился на спину несчастного, вырывая у него болезненный крик и вспарывая ветхое, домотканое полотно рубахи.
— Хочешь родового дара моего попробовать? — Бахметьев помахал рукой, больше пугая.
— Так ушла она барин, а куда не ведаю!
Кнут просвистел еще раз, и Анисим выгнулся от боли, не сдержав еще одного крика. Из избы выскочила простоволосая баба и, заголосив, бросилась Бахметьеву в ноги.
— Не губи, барин! Пощади! Все скажу, что знаю!
— Говори коли так. Но если соврешь, сожгу обоих до смерти. Вы меня знаете!
— На болота она собиралась! Сказала, ей нужно забрать сушеные травы с заимки, что на острове посреди топи.
— Вот как… И кто же нас туда отведет?
Баба испуганно замолчала и покосилась на мужа.
— То есть дорогу туда вы не знаете?
— Не знаем, ваша милость — опустив голову, тихо проговорил Анисим — откуда нам знать? Летом там не пройти, у нас даже детки туда за ягодой не ходят, лишь по краю болот собирают. А зимой там и вовсе делать нечего — болото теплое, до конца не промерзает. Снег со льдом только сверху коркой лежат, оттого и провалиться запросто.
Вокруг дома Анисима начала собираться толпа. Крестьяне снимали шапки кланялись.
— Что ж. Раз не знаете, выводите на улицу всех незамужних девок, от мала до велика. Сейчас выберем, кто с нами пойдет. У тебя же тоже дочки есть, Анисим? Эй, Мишка, Прошка, ведите его девок. А потом по соседним избам пройдите.
Баба снова заголосила, к ней тут же присоединились другие, которые стояли чуть поодаль. Все крестьяне прекрасно знали, чем заканчиваются такие «смотрины».
— Молчать! — рявкнул Бахметьев, и все разом заткнулись — Думаете я не знаю, что вы к ведьме на болото бегаете и ее отварами лечитесь вместо того, чтобы святую молитву лишний раз прочесть? А кто праздники языческие справляет и обряды бесовские проводит?! Все знаю!
Из толпы вперед протолкался староста — худой как щепка, лысоватый мужик Артемьич.
— Барин, позволь слово молвить! — староста повалился в ноги — Ежели с лекаркой, что не так, надо городскому приставу сообщить, а тот уже инквизиторов вызовет. Закон таков, нужно — я и сам до города доеду, передам письмецо.