— Разумно — покивал Бенкендорф, нервно подергивая разросшиеся бакенбарды — Дело-то худое! С самозванцем сбежали два, как их нынче называют, «декабриста» — Южинский и Стоцкий. Они отчаянные люди, и терять им нечего. Всякое может быть.
— Будем надеяться, что все трое утонули — вздохнул Николай и перекрестился — Хотя и грех такое говорить.
— Ничего, отмолим — буркнул шеф жандармов и, попрощавшись, отправился выполнять высочайшее повеление.
Глава 21
Володар будит меня еще затемно и просит не затягивать со сборами, нам снова пора в дорогу. Небольшую комнатку, где я ночевал, сейчас освещает масляная лампа, оставленная волхвом, и я с интересом разглядываю ее незамысловатое убранство. Вчера вечером, когда пришел сюда, я разделся в тусклом свете догорающей свечи и почти сразу же уснул. А сегодня вдруг с удивлением замечаю, что у кровати, на которой я спал, красивое резное изголовье, на окнах вышитые занавески, а рядом с дверью, на большом сундуке, накрытым домотканой дорожкой, стоит глиняный кувшин и медный таз — так надо понимать, это как бы умывальник.
Но главное — над сундуком только сейчас замечаю зеркало в замысловатой деревянной раме. Её украшает искусная резьба, в которой листья сплелись с колосьями и цветами, хотя само зеркало небольшое, размером всего с тетрадный лист. До меня вдруг доходит, что за все время пребывания в этом мире, я так и не увидел лица Павла Стоцкого. То одна тюрьма, то другая, а в камерах, как известно, с зеркалами большая напряженка. Утром умылся, волосы расчесал — ну, и слава богу. Арестантам даже бритва не положена, приговоренных перед казнью в порядок гарнизонный брадобрей приводит. Но на это я, как раз, не в обиде — в прошлой жизни с небольшой бородкой и сам последние два года ходил, так что привык уже.
Подношу лампу к зеркалу, всматриваюсь в теперь уже в свое лицо. Ну что сказать… Это я Петю считал девичьей погибелью? А как же тогда Павла Стоцкого назвать?! Он не просто симпатичный парень, он чертовски хорош! Даже исхудавший и с такой неровной бородой.
Вот что значит одаренный из древнего рода. Это он по отцу не слишком знатен, а вот по материнской линии, по словам Южинского, происходит из старого боярского рода. Бекетовы не князья, конечно, но вполне себе стопроцентные столбовые бояре, ведущие родословную от одной из побочных ветвей Рюриков. И «небесный дар» они, видимо, начали вживлять с самого момента его появления, то есть лет двести назад, как минимум. Так что удивляться внешности Павла не приходится, результат этой двухвековой селекции я сейчас и вижу в зеркале.
Вопрос в другом: смогу ли я привыкнуть к этому? Как по мне, мужчине таким красивым быть просто ни к чему, это даже как-то немного противоестественно. Настоящего мужчину дела должны красить и достойные поступки. А не смазливая мордашка. Как бы мне теперь так ловко бы замаскироваться, чтобы мое лицо не бросалось в глаза. Бороду что ли отпустить лопатой, как у купцов? Так ведь и она не спасет. Любой дурак сразу поймет, что перед ним одаренный. Фигуру-то хоть одеждой прикрыть можно, а с мордой лица чего делать? Вот же подсуропили мне местные боги…
Вздохнув, начинаю умываться. Продолжая перебирать в голове разные варианты изменения внешности. Даже на ум ничего не приходит. Наголо побриться…? Очки, как у Грибоедова? Нет, тоже не спасет. Только еще сильнее будет привлекать ненужное внимание.
— …Проснулся? — заглядывает в комнату Петя — Доброе утро!
— Доброе!
Южинский выглядел заспанным и немного помятым. Но глаза сверкают, улыбка до ушей.
— Неужто твой дар восстановился? — радостно кивает он на мою звезду, что пульсирует ровным светом в широком вороте рубахи.
— Вроде как да.
— Это пребывание в монастыре так благотворно на твоем даре сказалось — уверенно заявляет Петя — там же земля освященная, а все иконы древние, намоленные.
— Возможно — соглашаюсь я. Не думаю, что имею право рассказывать ему о способностях Володара. Тайна не моя, не мне ее и разглашать.
— Слушай, ну, как тебе наша хозяюшка? — неожиданно спрашивает он.
— Приятная девушка… — пожал я плечами, не понимая к чему он клонит — умненькая.
— И это все?! Теряешь хватку, Поль!
— В смысле?
— Да она весь вечер с тебя глаз не сводила. Девица имеет на тебя виды, пользуйся моментом.
— Брось, Петь! — морщусь я — Она же совсем юная.
— А когда это тебя останавливало? Ты у нас тоже пока не старик.
Ну, вот… еще одно наследие Павла Стоцкого — репутация Казановы. А оно мне надо? Я и в прошлой-то жизни никогда им не был, и как тут ухаживать за женщинами не очень понимаю… К тому же Южинский просто неправильно трактует интерес Василисы. Она явно посвящена в мою тайну, и это лишь проявление любопытства. Скорее всего, ей не терпится меня расспросить, но она не знает, как ко мне подступиться.