ДИНАР
Было три часа ночи. Он лежал на толстом гимнастическом красном коврике. Газеты под ним были мокрыми от выходивший из него влаги. Она просачивалась сквозь собачью шерсть и впитывалась в газеты. Пёс умирал. Где-то на втором этаже спал хозяин. А скорее, друг. Потому, что эти двенадцать лет не были годами подчиненности в отношениях. Все эти годы они были рядом, как хорошие товарищи. И много времени проводили вместе, подолгу гуляя на природе, или бегая вечерами. Или совершая разные марш-броски, когда часть пути бежали, а часть шли. Бежали по тропинкам, обочине железнодорожного полотна. А шли, где были люди, транспорт или собаки. Да, какая счастливая была жизнь! А сейчас он умирал. А тот, кого он считал своим самым главным и лучшим другом, всё не шёл и не шёл. Неужели он не чувствует и не понимает, что сейчас надо быть здесь, сейчас, рядом. Прошло, наверное, с полчаса или чуть больше. Заскрипели ступени и рядом оказался его лучший друг. Он встал на колени возле коврика и принялся гладить собаку. Газеты менять не стал. Шерсть была мокрая. И было совершенно непонятно, откуда же столько жидкости? Она продолжала выходить из собаки, а он всё гладил и гладил эту мокрую шерсть. Эту чёрную морду с забавным резиновым носом. Язык вывалился из пасти, пёс задыхался. Он не пережил этого инсульта, второго по счёту. И вроде бы по началу всё обошлось. Казалось, что всё обошлось. Препараты были применены вовремя и подействовали. А потом вдруг всё изменилось в худшую сторону. И вот теперь он умирал. Это поняли они оба, и собака, и её хозяин. В агонии пёс клацнул зубами, прихватив хозяина за палец. Видимо, попрощавшись таким образом…
… щенок бельгийской овчарки трёх месяцев от роду был чересчур энергичным и жизнерадостным. Прыгал, как сумасшедший. Скакал, как маленькая лошадка и лез во все дыры. Его посадили временно на цепь к будке где раньше жил Атос, а он выпрыгивал вверх и сдёргивал с места тяжеленную собачью будку. Будка заметно сдвигалась со своего места и угомонить его было практически невозможно. Успокаивало одно-пёс был из помёта от служебных собак. С хорошей рабочей наследственностью и при должном воспитание просто обязан был стать более сдержанным и терпеливым. Во время одной из первых дальних прогулок с новым хозяином произошло трагическое событие, определившие всю последующую жизнь собаки. Не буду останавливаться на самом происшествии. Есть вещи, которые не хочется ни вспоминать, ни обсуждать, ни выносить на всеобщее обозрение. Собака с хозяином оказались в клинике на Россолимо. Хозяин бывал в том районе и знал, что здесь находится ветклиника, одна из лучших на тот момент в Москве и области. Круглосуточный приём, круглосуточный рентген и дежурная бригада хирургов для проведения экстренных операций. Для 1994 года это была невидаль. Собаку осмотрели, обезболили и обездвижили. Сделали снимки на рентгеновском аппарате. Пока она была под наркозом, дежурный врач вышел обсудить ситуацию с хозяином собаки. Два перелома-тазобедренный сустав и задняя правая бедренная кость. Он показал свежие снимки. Операция не дешёвая. Врач озвучил сумму. Надо ставить штифты, использовать ткань, наподобие кевлара, и другие различные хирургические прибамбасы, которые применяют на людях. Дальше был примерно следующий диалог.
–Результат будет? Выживет собака?
–Смеётесь? Бегать будет как лось! Ну, первое время немного похромает. Если будет мешать движению то, что мы ей поставим, можно будет через некоторое время удалить.
–Доктор, вы такую радужную картину нарисовали, прям не верится.
–За такие деньги мы собак из-под машин по косточкам собирали. Хотя за эти же деньги вы мешок таких щенков в Красной Звезде купите. Нет, два мешка. Второй-с медалями и дипломами родителей. Думайте!