Выбрать главу

Взяли в осаду град Киев колобки и стали ходы под городом копать, прорываться. Казаки Дурилы, понятное дело, растерялись. Оселедцы на пальцы накрутили и сало принялись со страху немерено лопать. Как с Навьими колобками воевать, слыхом не слыхивали.

Голову колобку не отрубишь, на дереве его не повесишь, на кол же колобка сажать… токмо кур смешить. Дивная зверюга, колдовская!

Решил схитрить Дурила, недаром хохлом был. Объявил князь, мол, град Киев отдаст тому, кто Русь-матушку от напасти окаянной избавит.

Но все великие богатыри тогда заняты были. Микула Селянинович очередного Змея Горыныча в Брянских лесах тиранил. Никита Кожемяка в запой глубокий ушел. Гол Воянский Ивана Сусанина искал, что поляков давеча погубил, в лес темный зимой завел и Избе-Оборотню скормил. Усыня с Горыней у эллинов отдыхали в гостях, у героя греческого Херакла. Дубыня женился, не до колобков ему было, так что… Один лишь богатырь на зов князя Дурилы откликнулся — Иван Тугарин купеческий сын. Был он славен своим завидным аппетитом да любовью большой к пирогам всяким да булочкам.

Вышел он один на один с колобками, в правой руке держа нож великий, а в левой бутыль с первачом на закуску. Дрогнули колобки, когда этого пузатого обжору увидали. Ясно им стало — не одолеть богатыря гурмана, и стали они назад в Чертовы Кулички откатываться… (В этом месте на рукописи имеется огромная клякса от пролитого летописцем на бересту меда).

Но Иван дураком оказался редкостным.

Взял у князя славного коня и кинулся колобков преследовать.

Больше его с тех пор и не видывали.

Одни говаривают, что он от обжорства в Чертовых Куличках помер, другие, что он Навьим колобком, внутри которого был крестьянский лапоть, подавился. Но я думаю, что богатыря того сам князь Дурила и порешил отравленным вареником, дабы Киев леший знает кому не отдавать.

Вот один раз князь Дурила отправился в поход за свежим салом и…

В этом месте кусок рукописи обрывается.

* * *

— Вот она, репа тухлая, слюнявая, — зло прошипел Тихон, тыча пальцем в невысокий песчаный холм.

Гришка осторожно раздвинул кустарник, присмотрелся и, сокрушенно покачав головой, отполз назад.

— Что, спит? — с надеждой спросил Тихон.

— Нет, не спит, — буркнул Гришка, потирая оцарапанное о сухие ветви ухо.

— А что делает?

— В ворон плюет, а они ей на шлем гадят.

— Да… енто надолго.

— Я тоже так думаю!

Подбираться к Мудрой Голове, пока она не заснула, чистое безумие. Хотя ночевать у песчаного холма тоже особо не хотелось. Знающий люд такое об этом месте сказывал! И что мертвецы после полуночи здесь из песка восстают, ефиопский кофий пьют и зловеще воют на луну. И что ведьмы шабаш иногда со стриптизом устраивают, обезглавленному витязю спать мешают. Кто его знает? Может, и врут мерзавцы.

А ежели не врут?

— У меня идея! — вдруг встрепенулся Тихон.

— Нет, не годится, — покачал головой Гришка, уныло жуя чахлую травинку.

— Но ты ведь даже не знаешь, что я придумал? — в отчаянии возразил дружинник.

— Не важно. — Гришка выплюнул травинку и сладко зевнул. — Все, что ты придумываешь, мне заранее не нравится.

— Да по какому праву?!!

— По праву старшого брата!

— Да ты старше меня всего-то на десять минут!!!

— Все одно.

Расправившись с воронами, Мудрая Голова вроде как прикорнула, хотя уверенным в этом точно было нельзя. Кто его знает, а вдруг придуривается великан? Специально придуривается, дабы плюнуть внезапно исподтишка. Коварен этот безобразник до неприличия. От безделья готов даже себя родимого оплевать, о чем неоднократно упоминалось во всяческих слухах. Вот нет ворон или кого другого живого, Голова по сторонам позыркает, носом пошевелит — никого вроде. Так наберет в рот побольше слюны и себе на шлем вверх плюнет. Какое-никакое, а развлечение. Способствует, между прочим, мыслительной деятельности и говорит в пользу того, что Мудрая Голова не лишена философского склада ума.

— Ну что, пошли? — наконец предложил Тихон, не выносивший всяческих томительных ожиданий.

— Погодь…

Гришка снова выглянул из кустов. Мудрая Голова вроде как дремала. Вроде как. Ох, и не нравилось княжескому племяннику это «вроде как». Поди разберись, спит супостат на самом деле иль голову братьям морочит.

— Надобно замаскироваться! — наконец принял решение Григорий.

— Как?

— Да вот зелеными ветками.

— Наломать, что ли?

— Угу!

Стараясь поменьше шуметь, братья наломали зеленых веток и, сделав два пучка, расправили их у себя над головами. Затем переглянулись и медленно поползли к песчаному холму…

Ползти по песку было неудобно, но ничего не поделаешь, временные трудности можно и перетерпеть.

Благополучно вползли на холм. Выражение лица Мудрой Головы не менялось. Хороший знак. Или плохой?

— Вроде как и впрямь спит, — прошептал Тихон.

— Тс-с-с-с… — зашипел Гришка и показал брату на голову.

В смысле на свою, а не на поверженного великана.

До так называемой «мертвой зоны» было всего ничего, когда Мудрая Голова проснулась. Дружинники замерли на четвереньках и, если это было возможно, закопались бы своими пустыми головами в песок.

Обезглавленный богатырь шумно вздохнул.

— Кустики, — задумчиво пробасил он. — А раньше вроде как их здесь не было. Сколько же я продремал?!!

По всему выходило, что немало. Листья на кустах за это время успели не только распуститься, но и пожухнуть, даром что не опали.

Руки у Тихона от страха задрожали, соответственно затряслись и ветви его маскировки.

— Эгэ-э-э-э… — протянула Мудрая Голова и хитро прищурилась.

— Бежи-и-и-и-м!!! — прокричал Гришка, и дружинники на полусогнутых бросились вперед.

Обезглавленный великан радостно захихикал и метко плюнул в Григория.

Княжеского племянника спасла маскировка, отважно принявшая на себя большую часть гадости. Голова приготовилась для повторного залпа, но добры молодцы уже были вне обстрела в той самой «мертвой зоне».

— А все ты! — орал частично оплеванный Гришка, пиная в зад сапогом по-прежнему стоявшего на четвереньках брата. — И так сызмальства! Ты чего-нибудь натворишь, а достается мне, старшому. У-у-у-у… Вражина!

— Никак братья ко мне пожаловали?!! — ухмыльнулась Мудрая Голова. — Злой старшой и робкий меньшой. Богат день сегодняшний на вопрошающих. Ну а вам, обалдуям княжеским, чего от меня надобно?

— Будто ты и сам не знаешь! — огрызнулся Гришка, продолжая тузить младшего братца.

— Да знаю, конечно, — хмыкнул великан. — Летописца ищете. Того, что Всеволода Буй-туром обозвал. М-да, приклеилось прозвише. Народ расейский всякие клички страсть как любит.

Прекратив пинать брата, Гришка с ненавистью посмотрел на Мудрую Голову.

— Ладно, ты, бурдюк с требухой, отвечай, где летописца ентого сыскать. Нам некогда, мы на службе. Чай уже темнеть начало.

— Ага, боитесь, значит, темноты?!!

— Ничего мы не боимся, — кичливо выкрикнул Гришка. — И тебя, пенек доисторический, в особенности.

— Ну, в таком случае, — вздохнул великан, — с ответом я могу и до утра подождать.

Дружинники переглянулись. Тихон судорожно сглотнул и снова, как и несколько минут назад, испуганно затрясся.

— Ага! — обрадовалась Мудрая Голова. — Небось слыхивали о месте этом истории чудные, зловещие. Хороши, однако, у Всеволода дружинники, даром что племянники родные. А то давно бы он из вас, лоботрясов, дровосеков сделал. Послал бы на вырубку, там бы и загнулись.

— Отвечай давай!. — грозно насупился Гришка.

— А то что будет? — ухмыльнулся витязь.

— Глаз выбью!

— И этот туда же!

— Что, не веришь, котелок плешивый?!! — зловеще спросил Гришка и достал из-за пазухи заранее припасенный булыжник.

Мудрая Голова колебалась:

— Отгадаете две загадки, отвечу.