— Ой, да кто бы говорил? — усмехнулся агент. — Руки-то от жадности у тебя так и трясутся, когда я в очередной раз золото привожу.
Пашка на это ничего не ответил, благоразумно решив промолчать.
— Ладно, — сказал Шмалдер, хлюпая сапогами по жидкой грязи. — Как ты оцениваешь в этот раз исход Веча?
— Как пить дать снова не договорятся! — особо не раздумывая, ответил Расстебаев.
— Ты в этом уверен?
— Уверен!
— У нас с Жорджем сложилось несколько иное мнение.
— Но вы сами-то посудите. У вас ведь там ребята головастые в царском Белом Тереме сидят, эти, как их… паралитики…
— Аналитики, — недовольно поправил смутьяна агент.
— Ну… не важно. Если кто и способен Русь объединить, так это только Буй-тур Всеволод. Но ленив он невероятно, даже половцам многое с рук спускает.
— Но ведь он же женат на…
— Да не важно, на ком он женат. В жизни он с другими удельными князьями не договорится. Из зависти аль из упрямства. Да с тем же братом Осмомыслом. Не любят они друг друга с детства. А в молодости и вовсе друг дружку чуть не порешили из-за девки одной грудастой. Можно сказать, кровные враги. Так что передай своему Жорджу, что у нас в этом плане все… как там у вас говорят… все у'кей!
— Я-то передам, передам, не беспокойся. — Шмалдер обнажил хищные, как у акулы, зубы. — Но если что не так пойдёт, мы с тебя с первого спросим.
— Ой, напужал ежа голой задницей, — притворно ужаснулся Пашка и, засунув руку в правый карман штанцов, скрутил заокеанскому агенту славный расейский кукиш.
— В общем, я тебя предупредил, — бросил напоследок Шмалдер. — Чем скорее ты отработаешь новое золото, тем быстрее получишь еще…
Обозрев для верности по-прежнему расслабленно отдыхающих на противоположном берегу побитых воришек, секретный агент бесшумно растворился в камышах.
— Сволочь, — злобно прошипел вслед скрывшемуся американцу Расстебаев, с ненавистью сверля взглядом камыши.
Желание выбросить заокеанское золото в речку было велико. То-то местный Водяной обрадуется! Но монеты можно было потратить и с большей пользой.
Подтянув потуже пояс, Расстебаев как положено досчитал до ста, огляделся и стал не спеша выбираться из камышей.
Черные рыцари, несшие Кукольного Мастера в паланкине, с лязгом остановились.
— Все, дальше я с вами не пойду. — Старик виновато развел руками.
Колупаев с Муромцем не возражали, а Буцефал, так тот и вовсе обрадовался, ибо железные живые чурбаны его до жути пугали.
Унылая степь тонула в клубящемся белом тумане, из которого время от времени налетали порывы холодного ветра.
— Пар от резервуаров с горячей водой, — стал пояснять Кукольный Мастер. — Они питают речки и озера, так что ничего не бойтесь. Да! И еще одно. Будьте осторожны, когда приблизитесь к Ерихонским трубам. Там паразиты какие-то непонятные в последнее время развелись. Я так и не смог их ничем вывести. Радиация ведь высокая! За несколько столетий и не такое мутировать может.
— Как, как ты сказал?!! — в замешательстве хрюкнул Муромец.
— Моя проблема в том, что я слишком много болтаю, — улыбнулся старик. — Причем болтаю явно лишнее. Извините старца, совсем я без общения с людьми живыми одичал. Мои собеседники ведь куклы механические. Никакой от них радости.
— Ну, прощай, мил человек. — Колупаев натянул поводья. — Спасибо тебе за все.
— Да чего уж там, не стоит благодарности, — смутился Кукольный Мастер.
Буцефал резво поволок телегу вперед, подальше от жутких черных механизмов. Белый туман впереди внушал конячке куда меньше опасений. В общем-то зря, конечно. Мало ли что там скрывается?
Илья Муромец так кузнецу и сказал:
— Не пойму, на кой ляд мы едем к Краю Земли, когда нам надобно в Новгород? И чего ты там, Степан, забыл? Трубы Ерихонские? А ведь это может быть опасно. Старик-то не в своем уме, к тому же, судя по всему, и не человек он вовсе. Наверняка в ловушку нас заманивает.
Колупаев невозмутимо продолжал править лошадью.
— Ежели хочешь, можешь спрыгнуть с телеги и вернуться, — предложил он.
Муромец оглянулся.
Туман теперь клубился и позади. Так и заблудиться можно ненароком, а то и наткнуться на очередного дозорного из свиты седовласого безумца.
— Нет уж, — пробурчал Илья. — Ищи дураков.
Степан торжествующе улыбнулся, но Муромец этой улыбки не видел, поскольку никак не мог вытащить дрожащими руками из ножен булатный меч. Мало ль чего на ентом Крае Земли с ними могет приключиться.
— Ты, Илья, главное ничего не боись, — подал голос кузнец. — Мы долго задерживаться здесь не будем. Глянем краем глаза на эти Ерихонские трубы, и обратно. Где мы еще такие чудеса увидим? Кто знает, может, другого случая повидать Край Земли больше и не представится.
— Да видал я этот Край Земли знаешь где?.. — веско бросил Муромец, но не закончил, мрачно нахмурившись.
Туман тем временем постепенно истаивал под мощными порывами ветра. А через некоторое время русичи услыхали ровный размеренный гул.
Видно, совсем близко уже были Ерихонские трубы эти.
ГЛАВА 9
в которой много чего происходит
И вот скрывавший перспективу туман рассеялся окончательно, и русичи увидали…
Да, это трудно передать словами. Одно было ясно — вот он, Край Земли!
— Понятно теперь, о каком-таком куполе толковал Кукольный Мастер, — прошептал Колупаев, дивясь чуду чудному.
От одного конца горизонта до другого тянулась гигантская мутная, словно заморский сосуд с первачом, стеклянная стена. Или слюдяная, или… из чего там она была изготовлена. Дивный материал, не людских рук творение.
Полупрозрачная стена уходила высоко в хрустально чистое синее небо, и сказать с точностью, где там наверху облака, а где их отражение от закругляющегося купола, было совершенно невозможно.
Пытаться разглядеть что-то за Преградой — зря тратить время. Если на ту сторону и можно проникнуть, то только через Ерихонские трубы, которые гигантскими перстами вырастали из чудо-стены.
Русичи подъехали ближе.
Степан покосился на свои волшебные сапоги.
Сапоги молчали. Правый немного жал, но это с ним иногда случалось, ничего, пройдет.
Ерихонских труб было невиданное множество, и все они терялись вдали, куда уходила прозрачная Преграда. Многие из них казались мертвыми. Некоторые утробно гудели, гоня из себя либо холодный, либо горячий воздух. Подходить к трубам близко было опасно, воздушный поток вполне мог сорвать с телеги и переломать богатырям все кости.
Кузнец осторожно подвел повозку к ближайшей «безмолвствующей» трубе. Внутри у нее имелся огромный трехлопастный винт, какие можно видеть в деревнях на крышах домов. Но то были крохотные флюгера, а это…
— Сейчас как завращается, — предупредил Муромец, но Степан его не слушал.
Немое восхищение рисовалось на его лице, восхищение перед гением невиданной машинерии. Хотя в словах Ильи был некоторый смысл. Многие трубы вдруг совершенно беспричинно затихали и через некоторое время снова принимались утробно гудеть, нагнетая горячий или ледяной воздух.
Кузнец спрыгнул с телеги.
— Только не говори мне, что ты хочешь туда забраться! — с содроганием в голосе произнес Муромец, и от ужаса бедолагу слегка перекосило.
Колупаев не ответил. Он уже привык к постоянному брюзжанию бестолкового спутника. За пока еще мертвыми лопастями гигантского винта клубилась непроглядная чернота.
Степан вошел в трубу.
Его шаги гулко отражались от круглых стен. Из темноты веяло целым букетом незнакомых запахов. Настолько незнакомых, что кузнец, не сдержавшись, громко чихнул.
Муромец, сиднем сидевший на телеге, схватился за сердце.
Вытерев покрасневший нос, Колупаев прислушался.
Да, точно, он не ошибся. Из недр Ерихонской трубы доносился странный шуршащий звук, нараставший с каждым мгновением.