— Нет, Николашка, ты это видел?!! — по-прежнему не веря своим глазам, выдохнул Всеволод.
— Видел, князюшка, все как есть видел. Чудеса, да и только.
— Ворожба чья-то могучая! — зароптали дружинники. — Лихое место, бежим, други, пока не поздно!
— Дезертиров собственноручно буду топить в озере, — несколько небрежно бросил в сторону князюшка. — Прямо в ратной кольчуге.
Дружинники задрожали, желание бежать у них резко отшибло.
— Стало быть, магия! — Всеволод нехорошо прищурился.
Ох, и не понравился Николашке ентот прищур, сильно не понравился, ибо секретарь отлично знал, что обычно за этим прищуром следовало.
— Расчехлить пушку! — рявкнул князь, да так рявкнул, что дружина, побросав копья, в панике заметалась по берегу озера.
— Отставить бардак! — продолжал орать Всеволод, — Расчехлить орудие! Направить дуло на конец дороги.
Тут наконец до дружины дошло, что князь не собирается использовать пушку против них. Просто Всеволод только что сошел с ума, только и всего.
Орудие расчехлили, зарядили, развернули.
— Все готово, князюшка! — браво отрапортовали дружинники.
В руках одного из воинов уже дымился запал.
— Пли!!!
Пушка выстрелила.
Ядро ушло точно в то самое место, где обрывалась дорога.
Грянул взрыв, и буквально из ниоткуда на дорогу полетела каменная крошка и чей-то блестящий щегольский сапог.
— Мама!!! — завизжали ратники, шарахаясь от этого самого сапога.
— Стоять! — Всеволод уже приготовил свой верный лук. — Стоять, сучьи дети! Неужель вы никогда жареный сапог не видывали?
— Не видывали, князюшка! — сбившись в плотную кучу, хором ответствовали дружинники.
— Похоже, в одного из дровосеков попали, — осторожно прокомментировал Николашка.
Дым и пыль быстро осели, а на краю дороги из воздуха возник взъерошенный князь Осмомысл и хрипло заголосил:
— Вы что это, ироды поганые, делаете?!! Совсем с ума от пьянки сбрендили?
— Это не мы, — испуганно зароптали воины. — Это все он!!!
И дружинники все как один указали на Всеволода.
— Ах так! — покраснел Всеволод. — Лишаю вас, июдино племя, годичного жалованья и половины обеденной пайки!
— Всеволод?!! — Осмомысл оторопело уставился на брата. — Как же это я сразу-то не догадался, что это ты? Кому еще из князей придет в голову безумная мысль палить из пушки по вратам града Кипиша.
— По вратам, говоришь? — снова взъярился Всеволод. — Каким вратам, леший тебя за ногу? Где врата?!!
Крепко сжав зубы, Осмомысл схватил брата за рукав роскошного камзола и поволок его к краю озера.
— Гляди сюда, дурья башка! — Всеволод поглядел.
В озере, словно в волшебном зерцале, отражался великолепный город с белоснежными башнями и хрустальными прозрачными шпилями, на которых вовсю крутились диковинные флюгера, вырезанные в виде всяких былинных зверушек.
— Невидимый град! — прошептал Всеволод. — Так это не легенда?!!
— Конечно нет, болван, — подтвердил Осмомысл. — Идем со мной, все уже собрались, только тебя, дурака, дожидаемся.
И кавалькада дружинников вместе с княжеской каретой медленно въехала в невидимые врата невидимого града.
Странно, но народа на улицах Хмельграда валялось немного. В основном это были совершенно недвижимые субъекты, пребывавшие в состоянии крайнего алкогольного опьянения.
— Все по корчмам сидят, — пояснил Колупаев. — Их в Хмельграде больше сотни.
Сам город вид имел неопрятный, заплеванный и ободранный. Понятное дело, жителям было не до внешнего вида их жилищ. Единственное приличное, опрятное место обнаружилось возле высокой черной башни, у входа в которую стояли на посту два зверообразных ратника.
— Интересно, что тут? — спросил Лука. — Княжеский постоялый двор?
Заговаривать с ратниками, судя по их лицам, не стоило. И потому русичи изловили одного нетрезво державшегося на ногах прохожего и принялись его с переменным успехом расспрашивать.
— Мил человек, а мил человек, мы приезжие, что это за башня? — поинтересовался Степан, придерживая прохожего за плечо.
— Эта? Ик…
— Да, эта.
— В башне… ик… живет… ик… царь.
— Царь?!!
— Ну да… ик… царь Пенек… тьфу ты, Панек.
— Мужик, а Емельян Великий в Хмельграде случайно не гостит? — пробасил Илья Муромец, с неудовольствием рассматривая черную башню.
— Я Емельян! — ответил прохожий и попытался упасть на Колупаева.
— Да нет, — поморщился Муромец, — нам Великий нужен.
— А чем я не великий? — возмутился прохожий. — Ты че, мордатый, меня не уважаешь? Я, между прочим…
— А почему охрана у башни стоит? — очень вовремя перебил прохожего Лука.
— А чтобы… ик… царь не сбежал!
— Почему это, чтобы не сбежал?
— А вот… ик… потому. Бояре его уже больше десяти лет в башне держат, в плену… ик… значит.
— Э… непорядок, — взревел Муромец, сильно нахмурившись. — И никто, наверное, не знает, какие несправедливые безобразия на Руси творятся.
— Почему… ик… не знают? — удивился прохожий. — Все знают!
— Свободен. — Степан развернул мужика кругом и ловко подтолкнул в сторону корчмы, куда он (мужик) аки диковинное механическое творение Кукольного Мастера неспешно (но целеустремленно!) поковылял.
Еще больше помрачневший Илья извлек из ножен булатный меч.
— Непор-р-р-р-рядок, — грозно рявкнул он, направляясь к башне.
— Чего это с ним? — испугался пиит, пялясь на озверевшего богатыря.
— Илья, стой! — закричал Колупаев. — Сейчас не время, да и не место для ратных подвигов.
Но Муромец его, понятно, не послушал.
— Чего это он? — снова спросил Лука. Кузнец тяжко вздохнул:
— Снова на принцип пошел. Это с ним часто в последнее время случается. Следствие психической травмы, ентой, как ее… ну, в общем, временное помешательство опосля долгого сна.
— Бодун, если короче, — усмехнулся юноша.
— Ну, навроде того, — подтвердил Степан, не желая вдаваться в подробности, в коих он ничегошеньки не смыслил.
Колупаев прекрасно понимал, что пытаться остановить ни с того ни с сего заупрямившегося богатыря гиблое дело.
Ратники у входа в башню на агрессивные наезды Муромца никак не реагировали, что выдавало в них великих мастеров своего дела. Такие до последнего невозмутимо смотрят сквозь противника, а затем раз… и одним точным ударом выводят его из строя.
— Ядрить! — утробно взревел Илья, сильно раздосадованный безразличием стражи.
Огромный кулак в кольчужной перчатке по очереди отпечатался на щеках бравых вояк.
Сохраняя на лицах все то же выражение угрожающего превосходства, стражники, словно деревянные истуканы, повалились на мостовую.
Подбежал несколько растерявшийся Колупаев и, заглянув лежащим ратникам в глаза, сразу все понял.
— Да их уже давно кондратий хватил! — нервно сообщил он Муромцу. — Вон вмятины какие в шлемах. Допились до полного онемения членов, оттого, видно, их здесь и поставили, дабы отпугивать нежеланных гостей. Таких, как мы.
— Таких, как мы?!! — зарычал Илья, высаживая ногой дубовую дверь. — Ну я им сейчас покажу!!!
И полоумный богатырь скрылся в черной башне. Степан с Лукой переглянулись.
Колупаев сунулся в дверной проем. Там начиналась винтовая лестница, круто уходившая вверх, куда только что умчался бешеный Илья Муромец.
— Что ж, подождем малость! — пожал плечами кузнец, не желая вмешиваться в очередное ратное безумство.
Ждать долго не пришлось.
Внутри башни раздался дикий крик, и на улицу из темного дверного проема выскочил совершенно ненормального вида седой старикашка в грязной исподней рубахе и в золотой короне на плешивой голове.
— А-а-а-а… — жутко заголосил он, вращая ошалелыми глазами. — Свобода-а-а-а!!!