Новости. Приезжает Андрей, как хороший бизнесмен, и с Антоном берутся за експорт: с Боливии експортировать дерево дорогоя мара.
Антоновы родители уже жили в Аргентине. Отец Яков Васильевич вскоре перевернулся на машине, зашибся, видать, задел тюмор[132], появился рак, он прожил с год и помер. А сам дед Василий Васильевич Шарыпов ишо прожил два года и помер. Было ему сто четыре года, до последних своих дней читал без очкёв. И помер хорошей смертью, с причастию и с покаянием.
Евлампий в восьмидесятых годах работали на ёлках, в зоне, что один вулкан очень дымился. И власти знали приблизительно, когда он взорвётся, сообчили всем, чтобы уехали с гор. Все уехали, но одна группа осталась. Ето были Евлампий Васильевич Шарыпов, Леонтий Скороходов и два мексикана. У них оставалось малый участок пропилить ёлки, поетому остались докончить. В воскресенье утром стали допиливать, и взорвался вулкан. Оне хто куда побежал, бежали все, но Евлампий забрался на леси́ну и изжарился как сухарик. Остальные бежали и бежали, им тоже досталося жару. Один мексиканин так и остался погиб, Леонтий и другой мексиканин выбежали, но уже были повреждёны, их подобрали в больницу, мексикана спасли, а Леонтий помер в больнице.
Шарыповы хотели утаить, что Евлампий погиб невинный, но шило в мешке не утаишь: погиб он именно в воскресенье на работе. А его жена Таня через десять лет спустя уехала в Россию, в монастырь на Дубче́с, постриглась в инокиню, через сколь-то лет преставилась.
У Якова Васильевича Шарыпова последни года в США родился сын, назвали его Евгением. Когда приехали в Аргентину, ему было семь лет, весёленькяй, но сразу видать, изнеженной последышек. И вот девчонки у их все вышли за порядошных людей, и все живут, ничего худого про них не слыхать.
20
Мы приехали в Аргентину. Евдокея с Германом уже уехали в США, Степан по-прежнему жил в Германовым дому, тятя с мамой жили на Степановой земле в суседьях, мы устроились в тятиным дому, успели посадить огород. Марфа 16 декабря 1992 года в больнице принесла сына: сын родился хорошенькяй, но у Марфе его забрали, и она слыхала, как он ревел. Когда его принесли, он весь был истыченной, и не давали его сосить, Марфа сосила украдкой. Но оне снова забирали, и снова был рёв. Марфа спорила, называла их убийцами, ето привело их в бешенство, стали делать всё на вред. Приезжаю, Марфа со слезами рассказывает, что происходило в больнице. Вижу, что ребёнок весь жёлтый, иду ко главному врачу и говорю:
– Я забираю сына и жену.
– Что случилось?
– Здесь убийцы.
– Как так? – Пошёл выяснять. Вернулся и говорит: – Мы не можем выписать ребёнка, он не в порядке.
– Вот и именно – он не в порядке, поетому я его забираю.
– Но мы не можем его отпустить.
– Мне не нужно, я его забираю.
– Тогда должен подписать, что отвечаешь за него.
– Конечно, отвечаю за него, он мой сын, и я в ответе.
Подписал и срочно на такси в Чёеле в больницу, объяснил нашему врачу ситуацию, сына сразу проверили, дали лекарства, витамины, сын уснул, наутро стал розовенькяй. Так и сына спасли, назвали Софонием, но так и остался слабенькяй. А произошло ето в Бельтране, в етой больнице угробили немало детей, дошло до того, что на ету больницу открыли суд, после суда сменили врачей, милосердных сёстр, и всё затихло, не стало ужасных новостей.
В 1993 году нашёл за сто восемьдесят кило́метров аренду на три года – пятнадцать гектар возле реки. Бесплатно, до́говор – берегчи берег и засадить тальником, чтобы не мыло берег. Хозяин итальянец, фамилия Гаравота, пятьдесят девять лет, холостяга, занимается рогатым скотом и овцами. Двадцать пять кило́метров от городу Генераль-Конеса, колония Сан-Хуан, естаблесименто «Донья Рина», от моря сто километров международный порт Сан-Антонио-Есте. Землю арендовал, а трактора нету. Туда-сюда, Степан советует: