– Дядя Федос, узнаёшь?
Смотрит:
– Нет.
Я говорю:
– Я зять Фёдора, Данила.
– Не знаю. Повешали каку́-то цепочкю, дёргаю-дёргаю, не могу отвязать.
Мне сделалось худо: грязный, косматый, вонючай, избушка мало-мальна. Иду к тёще, спрашиваю:
– Почему дядя на цепе́?
– Да убегает, тот раз искали два дня.
– А почему грязный, вонючай?
– Да надоел уже.
«Ах ты, – думаю, – с-сука! Мало ли он вам добра сделал в жизни?» Иду к тестю, спрашиваю:
– Почему такой дядя?
У него слёзы на глазах:
– Нихто за нём не хочет ходить.
– А ты сам?
– Да приходится.
– Но за ето ответ надо будет отдать.
– Да знаю.
Я старался не встречаться с дядяй, не мог ето видеть. Вмешиваться – будет проблема. Мы мало у тестя прожили, но успели увидеть, как тёща обращается с дядяй: ругает, бьёт, и он всё тихо-кротко терпит, и нигде его не слыхать.
Николай тоже у тестя, по-прежняму надсмешки, издёвки. Ну что, приходится терпеть. Тёща говорит:
– Проситесь в нову деревню, скоро будем усадьбы нарезать.
Стал просить у Николая, кланяюсь в ноги:
– Ради Бога, Николай, прими в вашу деревню.
– Да я не один, надо Александра спросить, мы синьцзянсов не хотели, нам самим мало.
– Но мы же свои, наши жёны сёстры.
– Ето ничего не значит.
– Николай, смилуйся, – опять поклон, – ради Бога.
– Ничего не обещаю. – Опять поклон. – Не кланься.
Что, Николай всех задарил, всех подкупил, его приглашают, пиры ему ставют, Николай в почёте, Николай набожный, милостливый, святой, а он ходит всех учит, его слушают со вниманием. Я ишо подходил два раза́ к нему с просьбой, но никак. Ну что, что-то надо делать. Пошёл к Александру Мартюшеву, ето будет Чупров зять, брата Степана свояк, человек скромный, в Аляске овдовел и взял Лизавету Ивановну Чупрову, от первой жены два сына и дочь – Колькя, Пашка и Фетинка. Стал у Александра проситься, он не против, но говорит:
– Я со своёй стороны все усадьбы уже отдал, сам видишь, сколь Чупровых. Просись у Николая.
– Но как просить, три раза́ просил, и не тянет и не везёт.
– Куда он деватся – просись.
Ну, я ишо подошёл к Николаю – нет результату. Ну что, поступать будем по-разному[137]. Слышу, что на сельскоя хозяйство дают хороший кредит, директор банка хороший, наших хорошо знает. Обратился к нему, попросил кредит купить трактор и диски, он выслушал:
– Хорошо, поможем, принеси контракт на землю, тогда обсудим.
Поблагодарил, поехал в Гичён, узнал, у кого земля близко около будущай деревни. Нашлась земля два кило́метра от будущай деревни, арендовал пятьдесят гектар земли, домишко старый, но ничего, можно жить, речкя вряд Гуажябос. А под деревню купили – называется Ринкон-де-лас-Питангас, она стоит на реке Кегуай, город двадцать два кило́метра Гичён. Сделали контракт на землю, с етим контрактом пошёл в банок, банок вырешил одиннадцать тысяч долларов.
– Принеси до́говор трактора и дисок.
На счастья, нашёл хорошай трактор «Массей Фергусон», семьдесят лошадиных сил, подоржанной, но в хорошим состоянии, наработанной семь тысяч часов. Ну, ето хорошо, ишо может проработать четыре-пять тысяч часов. Диски новы, за ето всё просют шестнадцать тысяч долларов, срядились на пятнадцать тысяч долларов. Приезжаем в банок с до́говором, банок выдаёт деньги, берём трактор с дисками, диски гидравликовы шикарны, оставляю у них и еду домой.
Приезжаю домой, новости: в деревне смеются – Зайчишка, хто ему даст кредит, ни земли, ни гарантий. Дети говорят:
– Марка Чупров нам говорил: «Зайчаты приташились, хто за вас будет отдавать?»
– Дети, терпите!
Марфа спрашивает:
– Ну, как у тебя дела?
– Хорошо. Землю арендовал у Питанги, на берегу Гуажябос, трактор купил с дисками, завтра надо будет отдавать последни деньги, банок вырешил одиннадцать тысяч долларов, а покупка на пятнадцать тысяч долларов.
– Ты что, правду говоришь?
– А что, вру? Завтра поедем, тестя попросим, он вас увезёт, а я погоню трактор, как ни говори, сто десять кило́метров, но надо гнать.
– А в деревне смеются.
– Да пускай смеются. Хто смеётся последняй, смеётся красивше.
На другой день выехали, я на тракторе, Марфа с детками с тестям. Приезжаю вечером домой, всем радость, трактор хороший, руль гидравлишный, речкя близко от деревни.
– Марфа, что будем делать? Остались без копейки, всё отдали за трактор.
– Не знаю, смотри сам.
– Вот что, давайте молиться Богу, Бог поможет.
И каждый день утро и вечер все молились.