-Танька, ты? - зло поинтересовался барин.
-Я, Григорий Тимофеевич... - чуть слышно ответила девка.
-А скажи-ка мне, змеюка подлая, где была твоя пустая голова, когда ты, чучело соломенное, тащила барышню на озеро?! - Строгов-старший , внезапно, встал, обернулся, подошел к затрясшейся Тане и пребольно схватил ее за волосы.
-Виновата, барин, не углядеела... - завыла та, даже не пытаясь вырваться.
-Не углядела?! Как всяким вздором барышне голову забивать, тут ты хорошо доглядываешь, а как что серьезное, так "не углядела"?? Тварь! - барин со всей силы швырнул девку на пол. Та, охнув от боли, отползла к двери.
-Слушай меня внимательно, ведьминское ты отродье! Сейчас ты пойдешь на конюшню и скажешь, чтоб Яков всыпал тебе двадцать пять розог, поняла? - рыкнул барин, напугав горничную до полусмерти.
-Дда... - быстро закивала она, даже не осознав до конца, что ей грозило.
-Пшла! - он отворил дверь и пинком вышвырнул ревевшую Таньку за дверь. Шатаясь от страха, она спустилась вниз, и, как была в одном платье, побрела на конюшню, не чувствуя больше ни холода, ни боли в ушибленной руке. На конюшне, среди мирно жевавших овес лошадей, она разыскала стременного, который, кроме выездов на охоту, был ответственен за порку.
-Яков! - хриплым голосом позвала Таня и облизала пересохшие губы.
-Чего надо? - неприветливо сверкнул на нее глазами невысокий коренастый мужик с копной неопрятных рыжих волос и жидкой бороденкой.
-Меня барин наказать изволили... Двадцать пять розог...
-Хоо, голуба, попалась и ты! - плотоядно усмехнулся тот и снял со стены веревку.-Ну, что встала, как не родная? Спускай платье, да обними нежно вот этот столб. Танька вздохнула и покорна встала лицом к столбу, спустив до пояса платье и рубаху. Яков споро привязал ее за руки и взялся за розги. Обращаться с ними он умел мастерски. Уж на что ихний барин был незлым, а и тот, случалось, приказывал пороть кого из дворни, и уж тогда несчастный долго помнил мастерство Якова! Вот и сейчас первый же удар обжег спину, словно раскаленным прутом так, что Таня вскрикнула.
-Что орешь, голуба? Я ж нежно, - хохотнул тот, явно наслаждаясь процессом...
Нико встревоженно выглядывал в окно столовой, с минуты на минуту поджидая доктора, а Львов сидел в кресле и нервно барабанил пальцами по стакану с вином.
- Да где же запропастился этот чертов доктор! - нетерпеливо воскликнул, наконец, Строгов-младший, так никого на дворе и не увидев. Он хотел было вернуться в кресла, однако внезапно заметил горничную Катрин. Девчонка брела неверными шагами, точно пьяная, в одном платье и с непокрытой головой. - Этого еще не хватало! - воскликнул он. - Алексис, ты только погляди. Этой девчонке, похоже, мало утреннего купания. Ей еще и закаливание прописано.Вот умалишенная! - с этими словами Нико внезапно выскочил из комнаты, оставив Львова в недоумении. Алексей выглянул на двор, но никого там не увидел.
8
Никита, выскочив на улицу, замешкался: во дворе никого не было. "Неужто показалось? Я же своими глазами видел..." - растерянно подумал он, но тут почудился ему приглушенный крик со стороны конюшни. Так вот куда ушла девка! Нико выругался сквозь зубы и кинулся туда. Ну конечно! Батюшка не мог попустить, что сестрица провалилась под лед, ему обязательно нужно было наказать виновного, вот только виновных тут, пожалуй, кроме Катрин да его самого и не было. А страдает не в чем неповинная девчонка. Это надо немедленно остановить! Он забежал на конюшню и кинулся в дальний ее конец, к стойлу, которое батюшка нарочно держал пустым для порки провинившихся. Там его стременной Яков бил розгами привязанную к столбу девушку. В скудном свете, падавшем из узкого оконца, Нико разглядел, что спину несчастной сплошь избороздили страшные багровые полосы, а сама она уже и кричать не могла-лишь хрипловато выла и дергалась каждый раз, как Яков наносил очередной удар, методично при этом отсчитывая: " шестнадцать, семнадцать..."
-А ну стой, черт рыжий! - крикнул он и перехватил руку с розгой. Яшка даже опешил.
-Дык, барин велели, Никита Григорич, - поклонился он.
- А я не велю, и если не прекратишь, тогда тебе придется выпороть еще и меня. Не позволю! - прошипел Никита, толкнув Якова в грудь. - Давай, отвязывай девушку, хватит над ней измываться!