Помещик Бибиков (страстный охотник, но почти разорившийся барин), увидал однажды гордость Строговской своры- молодого, поджарого, умного кобеля Карая, да стал упрашивать Григория Тимофеевича продать пса за какую угодно цену. Зная его материальное положение, Строгов лишь посмеивался про себя, отговариваясь нежеланием терять такую собаку, но Бибиков был упорен, и, в конце-концов отчаявшись, предложил:
-Забирай, Григорий Тимофеевич, за этого красавца все, что душа пожелает, ничего не пожалею!
-И что же ты можешь мне предложить, Савелий Лукич?
- Да вот хоть из дворни кого? - с надеждой уставился тот на Крутовского помещика. - крестьяне-то все заложены в опекунский совет, а дворней я еще распоряжаться могу...
-Из дворни-то? -задумчиво переспросил Строгов - А нет ли у тебя девчонки какой, лет двенадцати от роду? Моей дочери горничная нужна, а я все сам никак найти не соберусь.
-Есть прачкина дочь Танька Захарова, - подумав, ответил Бибиков. - Она без особых обязанностей, так, на подхвате. Правда, ей четырнадцать, но уж бойкая, да смышленая и в рукоделии мастерица, уж лучшей девки твоей дочери не сыскать будет!
- Ну что ж, предложение твое заманчиво, коли так - улыбнулся Строгов. - Поразмыслю я над ним, посмотрю на эту девку, а там поглядим...
*Да, папа (франц)
3
Алексей с интересом разглядывал из окна фруктовый сад, теперь занесенный снегом. Нико не обманул-места, здесь, и впрямь были сказочные:чего стоили только высокие холмы, розовевшие на горизонте в лучах восходящего солнца! Жаль лишь, что стекло быстро затягивалось морозными узорами, пряча от него всю прелесть зимнего утра. Львов, воровато оглянувшись,- не увидел бы кто - подул на заиндевевшее окошко, пару раз и провел ладонью по вмиг оплывшим ледяным завитушкам. Совсем как в детстве, когда он и две младших сестренки, прильнув к стылому стеклу, рассказывали друг другу сказки, которые сами тут же и сочиняли... Его думы прервал осторожный стук в дверь. -Entrez*! - громко проговорил он, обернувшись. -Je vous vois déjà me levai, Alexis**, - улыбнулся вошедший Нико, и, подойдя к нему добавил уже по-русски,- Любуешься видами? - Как не любоваться, когда такая красота кругом? - Львов снизу вверх посмотрел в счастливые синие глаза друга: Никита был едва не на целую голову выше, однако ж, разница сия совсем не бросалась в глаза, когда они стояли рядом. То ли сказывалась манера Алексея держать себя с таким достоинством, словно он-наипервейший английский dandy, то ли тот пиетет, который питал к нему Нико, делал Львова выше, а может быть просто от того, что был строен, однако ж внимание каждого, видевшего впервые этого скромного офицерика, невольно долго на нем задерживалось. -Вот видишь, а ты ехать отказывался. Подожди, познакомишься покороче с моим батюшкой, увидишь сестренку, посмотришь имение-и уезжать уже не захочешь. -Отец твой, сказать по правде, самый гостеприимный хозяин. Мы еще даже опомниться не успели с дороги, а уж оказались за столом ,- тряхнул головой Алексей. -Да, он славится своим умением принять гостей. Ты подожди, еще и банька сегодня будет. -Прямо сказка, а не отпуск! - рассмеялся Львов. -Нуу, за это отец станет тебя дотошно расспрашивать обо всех новостях Петербурга, а как узнает, что ты был при Бородино...Берегись! - шутливо закатил глаза Никита. -Счастливец ты, Строгов. Выбрался, вот, домой почти на месяц! И такой родитель замечательный. Я уж тебе завидовать начинаю. Мне-то до Симбирска добираться-как раз весь отпуск. -Не завидуй, брат, я сам уже целый век дома не был. Хорошо еще, что в столице тетка пару лет назад обосновалась, а то бы так и оставаться мне все время в полку... Пять лет, поверишь ли, не мог нормально себе отпуск выбить, хорошо еще, что командир сменился. В это время в дверь снова постучали, и старый слуга -камердинер с поклоном доложил, что завтрак подан. -Ого, да у вас тут рано за стол садятся, - удивленно приподнял бровь Львов. - Который сейчас час, голубчик? - обратился он к слуге, застывшему у двери. -Уж девять минуло, барин, - с готовностью ответил тот. - Что изволите передать Григорию Тимофеечу? -Изволим передать, Федор, что уже идем! - Строгов-младший стремительно подошел к слуге и хлопнул его по плечу, от чего тот, похоже, смутился, пробормотав:"Полно те, барин!" В столовой, действительно, уж было накрыто. Алексей, рассматривая такое изобилие блюд, даже смутился: гора пышных блинов, дразнились кулебяка и пшеничный хлеб, брусок деревенского масла, яйца всмятку,а в самом центре стола, словно венчая все это великолепие, возвышался немалых размеров окорок. Радушный хозяин поджидал их тут же, попыхивая короткой трубочкой. - Аа, проснулись, гости дорогие! Мне доложили, что вы уже встали, так что милости прошу к столу... Не стесняйтесь, Алексей Владимирович,-обратился он ко Львову, приметив его замешательство . - у нас тут все, знаете, без церемоний, по-простому... Сейчас и дочь моя появится,- будто в ответ на его слова дверь распахнулась и в комнату вошла прелестная юная девушка. Она присела в реверансе перед отцом, затем перевела взгляд на брата, и не удержавшись, с радостным восклицанием бросилась к нему. Львов был даже рад, что на него самого теперь не обратили внимания. Он глядел на нее и понимал, что просто не в силах будет сохранить невозмутимое лицо, когда его станут представлять. Однако точно так же он был сейчас не в состоянии отвести глаз от сестры своего друга и, кажется, даже начал краснеть. Такую красавицу ему доводилось видеть, пожалуй, впервые. И дело не только в том, что в силу своего положения Алексей редко бывал в свете: для аристократических салонов столицы у него не хватало ни знатности, ни денег, ни связей, да и служба оставляла слишком мало времени, чтобы наносить регулярные визмты кому бы то ни было. Однако ж, и девушка была очень хороша, точно ангел. Сейчас она нежно обнимала растроганного брата и Львов, наконец, заставил себя отвести глаза: сцена сия была предназначена не для чужого взгляда. Он снова покраснел, и смущение его не укрылось от хозяина дома, истолковавшего смущение гостя по-своему.