Дыбенко возвратился в Крым. Нужно было готовить армию к новым боям. На каждом шагу приходилось встречаться с большими трудностями. Не хватало командиров. Мало было коммунистов в войсках и особенно в гражданских учреждениях. Забот по горло. Как-то Павел Ефимович показал Коллонтай письмо от Семашко: наркомздрав писал, что скоро Крым превратится во всенародную здравницу, настоятельно просил надежно охранять дворцы, где будут отдыхать трудящиеся.
— Прекрасно, Павел! — радовалась Александра Михайловна.
— И я так думаю. Только ведь сейчас заботы совсем другие. Красноармейцев заели вши. Войска разуты и раздеты. Мастерские, которые мы открыли в Симферополе и Севастополе, стоят — нет материалов. А чем вооружать нашу новую армию?
— Да, нелегко нам, Павел.
До предела была загружена работой и Коллонтай в политическом управлении армии. Открыли школу политсостава, проводили беседы с бойцами, среди населения, издавали журнал, газету, писала позднее Александра Михайловна, вспоминая о «крымском периоде».
Но слишком коротким был тот «крымский период». Белые находились рядом. Вдоль побережья непрерывно курсировали корабли интервентов. И военачальники, и гражданские руководители Крыма понимали, что враги готовятся к наступлению…
И оно скоро началось… Деникинцы прорвали фронт в Донбассе и часть сил перебросили на Чонгарский и Перекопский перешейки, намереваясь отрезать Крымскую Красную Армию, а затем уничтожить ее. Военная и политическая обстановка обострилась. 16 июня 1919 года в Симферополе состоялось чрезвычайное совещание членов правительства республики и армейских работников. С докладом выступал П. Е. Дыбенко.
— Махно расстрелял направленных к нему политработников, снял свои части с линии Мариуполь— Волноваха и увел в Гуляй-Поле, — говорил наркомвоенмор. — В образовавшуюся на фронте брешь устремились конные дивизии Шкуро. Федько быстро организовал оборону и остановил врага… Со дня на день Деникин может начать общее наступление на север. Крым окажется в тылу врага.
Дыбенко предложил незамедлительно подготовить к эвакуации тыловые учреждения и склады, а также вывести бронепоезда для защиты железной дороги на линиях Джанкой — Севастополь, Джанкой — Феодосия и Джанкой — Александровск — Ека-теринослав…
Минуло два дня. 18 июня ночью дежурный по штабу поднял командующего и доложил:
— Корабли Антанты открыли огонь по расположению наших войск. В районе Судака и Коктебеля высадился десант…
И новое сообщение: «дикая дивизия» Шкуро появилась в Мариуполе…
Дыбенко собрал экстренное совещание работников штаба и объявил порядок отвода войск. Он поставил задачу командирам полков отходить постепенно, чтобы задержать противника и дать возможность эвакуировать все тыловые подразделения, госпитали, гражданские учреждения.
— И что весьма важно, — подчеркнул командующий, — сохранить боеспособность каждого полка, роты, взвода!
Эвакуация проходила организованно. Войска пять дней сдерживали натиск высадившегося у Старого Крыма десанта. Геройски действовал заслон Федько на пути белой конницы Шкуро…
Части Крымской армии покинули Джанкой 26 июня. В течение восьми дней Крым был эвакуирован. 30 июня по наплавному мосту через Днепр из Каховки в Берислав отступили последние группы красноармейцев.
Крымская армия перестала существовать. Все ее части были объединены в дивизию, получившую наименование Крымской и вошедшую во вновь созданную 14-ю армию Южного фронта.
Под командованием Дыбенко Крымская дивизия мужественно обороняла Правобережную Украину по Днепру от Екатеринослава до Херсона. Конец июня и почти весь июль она вела тяжелые бои с превосходящими силами противника, сдерживая наседавших деникинцев.
В последних числах июля пришла радиограмма от Подвойского. Дыбенко отзывался в Киев. Командование дивизией он передал своему заместителю, боевому соратнику И. Ф. Федько.
И снова в бой
Дыбенко и Коллонтай жили в киевской гостинице «Континенталь >. Павел Ефимович находился в рас поряжении наркома по военным и морским делам Украины Н. И. Подвойского, Александра Михайловна — народный комиссар агитации и пропаганды УССР. Враг подступал к Киеву. Нужно было организовать оборону города. Приходилось все время бывать в войсках, выступать перед красноармейцами, рабочими, мобилизовывать население на отпор врагу.
Вернувшись как-то поздно вечером в гостиницу, Дыбенко увидел в номере Подвойского и Коллонтай. Поздоровавшись, Николай Ильич без предисловий сообщил, что принято решение послать группу красных командиров, в том числе и его, Дыбенко, в академию Генерального штаба в Москву.