Захватили лошадей, пулеметы, сено и овес.
После недолгого отдыха возвратились в Дубовку. Здесь узнали, что соседняя 38-я дивизия под напором превосходящих сил оставила станицу Качалинскую. Около полуночи Дыбенко вызвали к аппарату. Командарм Павлов объяснил обстановку, а потом сказал:
— Надо выручать 38-ю. На рассвете поднимай конников. — И помедлив: —Знаю, и бойцы устали, и кони не успели остыть…
Дыбенко и Курышко едут рядом и, видно, думают об одном и том же. Несколько десятков километров по гололедице для истощенных лошадей — путь тяжелый. А вступать в бой придется с ходу. И сил у белых больше: около 6 тысяч сабель, пластунская бригада и пехотные части. У 38-й и 39-й дивизий не более 4,5 тысячи штыков и 300 сабель, и еще в кавбригаде 420 сабель, 8 пулеметов и 2 орудия.
В два часа дня встретили медленно продвигавшуюся конную группу белых. Как видно, противник не ожидал появления здесь красных. Подпустив конников на расстояние 600–700 метров, Дыбенко стремительно развернул кавбригаду и повел ее в атаку. Не приняв боя, белые отступили. 150 кавалеристов сдались в плен. Часть усталых, истощенных лошадей бойцы кавбригады заменили трофейными, сытыми и сильными.
Уже под вечер вышли на фланг 38-й дивизии, но помочь ей ничем не смогли. Самих обнаружили. Не принимая неравного боя, пришлось спешно отступить.
К вечеру вошли в хутор Медведев. Здесь разгромили дивизион артиллерии противника, захватили большой обоз, лошадей, фураж. Намеревались дойти до станицы Паныпинской и устроиться там на ночлег. В отдыхе нуждались все — и люди, и кони. Но когда приблизились к станице, разведка донесла, что от Паныпинской, переправившись через мост, к Качалинской движутся пехотные и кавалерийские части белых. Дыбенко подозвал комполка Гусева.
— Бери своих конников и гони беляков обратно к мосту, — приказал он.
Гусев понял замысел начдива и быстро скрылся в ночной мгле. Не выдержав внезапной дружной атаки, белые в панике повернули и обратились в бегство.
Теперь кавбригада взяла направление на Качалинскую. В станицу вошли ночью и наткнулись там на основные силы корпуса Топоркова. Что делать? Вступать в бой — сил мало. Отступать — поздно, самих перерубят. «Пока нас не обнаружили, надо действовать», — решает Дыбенко. Посовещавшись с командирами, он приказывает открыть огонь из всех пулеметов и винтовок. Неожиданный шквал огня ошарашил белых. Не разбираясь толком, что происходит, они в темноте выскакивали из домов, стреляли куда попало, часто по своим, и без оглядки бежали из станицы.
— До самой смерти будут помнить Качалинскую! — воскликнул Курышко…
Корпус генерала Топоркова, потеряв убитыми, ранеными и сдавшимися в плен три тысячи солдат и офицеров, без артиллерии, пулеметов и обозов, минуя Царицын, спешно отходил к югу. Кавалерийская бригада 37-й дивизии численно увеличилась до 1650 сабель за счет пленных, перешедших на сторону Красной Армии, обновила конский состав, захватила много продовольствия, снаряжения и фуража…
Получен приказ командарма Павлова — кавбри-гаде вернуться в район Дубовки, чтобы вместе с остальными частями 37-й дивизии наступать в направлении Рынок — Орловка — Царицын. Кавалеристы горели желанием принять участие в освобождении города, оставленного Красной Армией после кровопролитных боев в конце июля 1919 года. Усталость словно рукой сняло.
Бежавшие из Царицына жители сообщили, что противник уходит из города.
Ускоренным аллюром кавбригада шла к Царицыну. Не дожидаясь подхода всей дивизии, Дыбенко повел кавалеристов на штурм вражеских позиций. Ворвались в город с западной стороны. Почти одновременно с левого берега Волги по льду переправился 450-й полк 50-й дивизии под командованием начдива Е. И. Ковтюха.
Это произошло 3 января 1920 года. Над Царицыном снова взвилось Красное знамя страны Советов.
За участие в боях на Юго-Восточном фронте ВЦИК наградил П. Е. Дыбенко вторым орденом Красного Знамени.
…В начале февраля Павел Ефимович получил приказ принять командование 1-й Кавказской дивизией, которая добивала деникинцев на Северном Кавказе. Но здесь он воевал недолго. Пришлось срочно выехать в Москву. Заболела тифом Коллонтай… Пока находился в столице, на фронте произошли крупные перемены. Небольшая передышка, после разгрома деникинщины, кончилась. Врангель собрал в Крыму остатки разбитой «Добровольческой армии» и перешел в наступление…
Дыбенко вызвали в Реввоенсовет и сообщили, что по просьбе командующего 13-й армией Р. П. Эйдемана[16] он назначен начальником 2-й кавалерийской дивизии имени Блинова и должен незамедлительно выехать в Цареконстантиновку, недалеко от Мариуполя.
16
В июне 1919 года Р. П. Эйдеман был назначен командующим Правобережной группой войск, а командующим 13-й армией стал И. П. Уборевич.