Не запускал и академические дела. Сдавал курсовые зачеты. Приближались выпускные экзамены. Для подготовки ему был предоставлен отпуск… И вот академия окончена. Профессора и преподаватели высоко оценили его знания.
В это же время, в 1922 году, из печати вышла книга П. Е. Дыбенко «Военная доктрина и эволюция армии». Сдал в типографию рукопись «Мятежники». Подходила к концу работа над книгой воспоминаний «Из недр царского флота к великому Октябрю».
Все шло хорошо. И Александра Михайловна наконец порвала со старыми друзьями из «рабочей оппозиции».
Радость омрачилась совсем непредвиденным… Он замечал, что Коллонтай стала придирчивой к нему, раздражительной, избегала встреч.
— Я занята, — говорила она Павлу Ефимовичу, когда тот звонил ей по телефону. «Срочно заканчиваю статью в «Правду». «Задержусь в Коминтерне»… «Работала она много всегда, но находила время для встреч. Значит, дело в другом, — размышлял Дыбенко. — Может, разница в возрасте? Ведь старше меня на семнадцать лет. Нет. Видно, я в чем-то виноват».
И вот последнее свидание в «Метрополе», где Коллонтай занимала небольшой номер. Она объявила, что уезжает в Норвегию.
— Что так внезапно? И надолго?
— Лет на пять… Может, чуть меньше… — И она произнесла просто и спокойно: — Нам надо расстаться… Не возражай, Павел… Так будет лучше…
Уехала в Норвегию торговым представителем РСФСР. Потом — в Мексику. Опять вернется в Осло. Станет полномочным представителем Советского Союза в Швеции, где и доживет до глубокой старости.
Павел до конца своих дней с нежностью будет вспоминать «свою Шуру». Будет с волнением перечитывать коротенькие газетные информации о дипломатических встречах, приемах, посещениях, выступлениях А. М. Коллонтай…
Дыбенко, теперь с дипломом военной академии, начал новый этап своей службы…
В сентябре 1922 года он сдал новому начальнику 51-ю Краснознаменную Перекопскую дивизию и принял командование 5-м стрелковым корпусом. И опять целыми днями среди бойцов. Не хватало командных кадров. Нередко приходилось проводить занятия самому. Трудностей много… Ведь в армию приходили в основном малограмотные, а то и вовсе неграмотные призывники. Их учили владеть боевым оружием и одновременно грамоте. Своим энтузиазмом комкор увлекал весь личный состав. Трудились и красноармейцы, и командиры, не зная отдыха. А ночью нередко поднимались по боевой тревоге, чтобы ликвидировать появлявшиеся банды.
«За несколько месяцев работы, — писал М. Н. Тухачевский об этом периоде, — Дыбенко зарекомендовал себя отличным командиром: требовательным и справедливым. Хороший хозяин. Много занимается военно-научной работой. С оперативной стороны показал себя способным, твердым начальником. Чрезвычайно вынослив. В общем, выдающийся комкор, достоин выдвижения…»
И его выдвигали. В апреле 1924 года он становится командиром и комиссаром 10-го стрелкового корпуса, а через год — начальником Артиллерийского управления РККА, затем начальником снабжения Красной Армии.
…К Дыбенко в кабинет заглянул старый знакомый адмирал Максимов. Он только что вернулся в Москву после большого заграничного плавания на посыльном судне «Воровский».
— Узнал, Павел Ефимович, что вы в столице, решил навестить. Милости прошу ко мне на огонек. Александра Ивановна — жена моя — обещала блинками попотчевать.
«На блины к адмиралу» не раз ходили Дыбенко с Коллонтай. Нынче предстояло пойти одному… За «Одиссеей «Воровского»» Дыбенко внимательно следил по очеркам в «Комсомольской правде». Это небольшое суденышко, команда которого была укомплектована комсомольцами — шефами Военно-Морского флота, а также курсантами — будущими штурманами, вышло из Архангельска летом 1924 года, а в октябре уже бросило якорь в бухте «Золотой Рог» во Владивостоке. Командовал «Воровским» Андрей Семенович Максимов — адмирал революции[18]. Об этом походе и собирался он рассказать Павлу Ефимовичу «за блинками».
Обрадовался Дыбенко приходу адмирала. Вспомнил Гельсингфорс в грозном 1917-ом, заседание Совета, на котором выступал избранный матросами командующий революционным флотом. Максимов, как и в те дни, по-военному подтянут, бодр, жизнерадостен, только белая изморозь теперь покрыла всю голову. Доволен старый моряк своим последним плаванием. Восторженно говорит о комсомольском экипаже «Воровского».
— Ребята упорные, любознательные. Им плыть дальше. Они своего добьются. Верю я в наше молодое поколение! Очень верю, Павел Ефимович. Отличные будут они мореходы. Отличные!.. А вы теперь снабжением всей армии ведаете. Рад за вас, рад… А на блины жду…