С КП, расположенного на возвышенности, хорошо просматривалась ровная, поросшая молодым смешанным лесом территория, разрезанная извилистой рекой. Шел «бой». Я впервые видел, как довольно громоздкие танки ТБ-5 с ходу погружались с крутого берега в воду. Удивительное зрелище! Заметив мое восхищение, Дыбенко громко сказал:
— Скоро Красная Армия будет полностью механизирована. А пехота станет мотопехотой!
Павел Ефимович пригласил нас на разбор учений. Отмечая умелые действия подразделений, особенно похвалил танкистов, авиаторов. Говорил о тех, кто действовал нечетко… Напомнил о тревожной международной обстановке.
— Она обязывает нас быть готовыми ко всяким неожиданностям. На маневрах и учениях действовать, как на войне! — призвал командарм. И будто на школьном уроке, медленно, отчетливо продиктовал: — Приказываю всем командирам считать это обязательным для себя.
И еще раз повторил:
— Обязательным! Это приказ!
Потом все пошли обедать. «Цех питания» расположился на небольшой живописной поляне среди молодой березовой поросли, листьев которой уже коснулась наступающая осень. Интендантское хозяйство хорошо вписывалось в этот чудесный уголок — тихий и уютный. Всюду виднелись зеленые палатки с оконцами — столовая, походная пекарня, продсклады… Аппетитно пахло мясными щами и свеже-выпеченным ржаным хлебом.
Обед проходил в непринужденной обстановке. Дыбенко рассказал несколько веселых историй из своей флотской биографии. Но потом перевел разговор на серьезные темы. Лицо командарма помрачнело. Павел Ефимович стал говорить о капиталистическом окружении.
— Наша страна подобна одинокому кораблю, плывущему среди разбушевавшейся стихии. Забывать этого нельзя!
За столом притихли. Все почувствовали тревогу. Конечно, в этот уж очень мирный, теплый осенний день никто из нас не предполагал, что древняя русская земля, на которой только что успешно завершились большие военные учения, менее чем через четыре года превратится в арену жесточайших сражений.
Тревожные мысли о надвигавшейся войне Дыбенко высказывал и выступая перед избирателями Кингисеппского избирательного округа, где он баллотировался кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР первого созыва. На этих многолюдных собраниях в качестве корреспондента мне приходилось присутствовать. То же беспокойство чувствовалось и в речи командарма в Таврическом дворце во время встречи комсомольского актива Ленинграда с представителями молодежи республиканской Испании. В президиуме, кроме испанских товарищей, находились руководители партийных, советских и комсомольских организаций города. Был среди них и командующий военным округом П. Е. Дыбенко. На его гимнастерке ордена — знаки боевой доблести и славы.
Все мы, сидевшие в зале, ждали выступления командарма. Вот он поднялся, некоторое время стоял между трибуной и столом президиума, когда стало тихо, начал речь…
— Фашизм — это война! — говорил он. — Ее уже развязали. Муссолини захватил Абиссинию. Германия и Италия помогают мятежникам душить республиканскую Испанию. Фашисты бомбят испанские города и деревни. Гибнут мирные люди. Коричневая чума угрожает человечеству. — И опять призывал к бдительности, боевой готовности…
Слушал я командарма и на партийном активе ленинградского гарнизона в Доме Красной Армии имени С. М. Кирова. К тому времени я стал военным, работал в новом литературно-художественном журнале «Краснофлотец», носил флотскую форму… Было уже поздно, мы все устали. В президиум поступали предложения — «закругляться». В зале стоял шум. Председательствующий объявил, что скоро выступит командующий войсками округа командарм П. Е. Дыбенко. Стало тихо. Все приготовили блокноты и карандаши.
Речь Дыбенко — живая, образная. Говорил он б самом повседневном: боевой и политической учебе, происках империалистических держав, необходимости в связи с этим находиться в постоянной готовности, о бдительности…