Буровая номер четыре, ближайшая к поселку, расположилась сразу за складом с горючим, обнесенным колючей проволокой.
Младшим рабочим на той буровой был Валерка Лоскутков, восемнадцатилетний юноша, тощий и длинноногий, приехавший на Крайний Север с единственной целью – хлебнуть романтики.
… В эту смену Валерка вымотался: пошла твердая, скальная порода, в скважину надо было беспрерывно лить воду, иначе победитовая коронка проворачивалась, работала вхолостую, и он с ведрами то и дело бегал к проливу Лонга. Выльет воду в скважину, как в бездонную бочку, – и обратно. К обеду от тяжкой работы спина не гнулась, как у старика, а предплечья болели острой болью.
Проторенная стежка от дощатого тепляка к проливу Лонга бежала между грязных, осевших сугробов, и каждый шаг был выверен, всякая колдобина или кочка хорошо знакомы.
Однажды, когда Валерка, от усталости еле держась на ногах, направлялся очередной раз за водой, он мельком взглянул на сугроб, невесть откуда появившийся на тропке. Странно! Здесь он проходил три минуты назад, вроде бы никакого сугроба не было…
И вот «сугроб» вздыбился и превратился в громадного белого медведя. Валерка выронил пустые ведра, замер. Он сразу понял, что это тот самый медведь-людоед. Надо бы бежать в тепляк буровой, спасаться, но руки, ноги были словно парализованы…
Ударом головы в грудь Кривошейка сбила человека с ног, схватила клыками за ворот овчинного полушубка и потащила его к проливу.
– Спа-си-теее!… – закричал Валерка.
Из дощатого тепляка выбежали товарищи по смене – буровой мастер и старший рабочий. Буровой мастер не растерялся: пулей заскочил в тепляк, схватил двустволку. Стрелять по медведю не решился, побоялся угодить в человека. Дуплетом выстрелил в воздух.
Резкие звуки до смерти напугали Кривошейку. Она оставила живую добычу, шумно вбежала в воду и поплыла.
Когда буровой мастер и старший рабочий подбежали к Валерке, тот сидел на заснеженной косе и безучастно смотрел в море. Ворот его полушубка был разорван в клочья.
Буровой мастер стрелял жаканами по плывущей медведице, но промахнулся. Зверь то и дело нырял, а появлялся на поверхности воды на считанные секунды, чтобы глотнуть воздуха.
Люди разглядели, как медведица выбралась на паковые льды и убежала в торосы.
Жизнь Валерки Лоскуткова висела на волоске. Его начальник, буровой мастер, был заядлым охотником и ходил на смену с ружьем, благо дичи, особенно уток, здесь предостаточно. Если бы не это обстоятельство…
Начальник экспедиции Федюк проводил совещание начальников партий, когда в дверях показалась встревоженная секретарша.
– Белый медведь напал на рабочего Лоскуткова… – упавшим голосом сказала она и села на стул возле двери, держась за сердце. – Позвонили только что из…
– Парень жив? – перебил Федюк.
– Живой. Только…
– Где он сейчас?
– На месте происшествия. Четвертая буровая…
Через считанные минуты «газик» начальника экспедиции затормозил возле буровой номер четыре. Валерка сидел на заснеженной косе и безучастно смотрел в пролив Лонга. Он был в шоке.
Федюк присел на корточки, положил на Валеркино плечо руку, бодро сказал:
– Ну-ну, сынок, не раскисай! Обошлось, и слава богу. В ответ тот ребячливо хныкнул.
Начальник экспедиции резко поднялся и посмотрел туда, куда все время смотрел Валерка, – в пролив Лонга.
– Сволочь! – гаркнул он. – Ах, ссволочь!… Раскрыв дверь своего кабинета, Федюк сразу прошел к телефонам. Он связался с диспетчером аэропорта.
– Василий Григорьевич? Здравствуй. «Вертушка» где?… Отлично. Экипаж в машину. Буду через четверть часа. Все.
Бросив трубку на рычаг, он открыл сейф и извлек оттуда свой персональный «ТТ».
– А как же с райцентром?… – неуверенно спросила стоящая в дверях секретаршу. – Они просили сразу же сообщить, если медведь…
– Раз просили, то сообщите. – Начальник экспедиции взглянул на часы. – Скажем, часика через полтора. В тринадцать ноль-ноль. Вопросы есть?
– Они еще просили, при возможности, воздержаться от выстрела…
– А вот такой возможности я не вижу, – с легким раздражением отозвался Федюк. – Пока эти товарищи будут вести научные наблюдения, разводить дебаты и принимать решение – стрелять или не стрелять, зверь совершит нападение еще на одного моего рабочего. Вдоль побережья сколько наших буровых?
– Восемнадцать…
– Совершенно верно. И на каждой – люди. Лю-ди, понимаете? Люди, за жизнь и безопасность которых я отвечаю головой.
Вскоре начальник экспедиции на юрком «газике» приехал на аэродром. Там стоял вертолет «МИ-4». Экипаж уже запустил двигатель, и винт со свистом резал воздух.
Машина оторвалась от земли. Встав на перекладину железной лестницы, вертикально поднимавшейся из багажного отделения в пилотскую кабину, Федюк указывал вертолетчикам направление полета.
Позади остались строения поселка; когда внизу показался склад горючего, а потом копер буровой номер четыре, машина резко свернула в сторону пролива Лонга.
Над паковыми льдами она полетела большими кругами. Экипаж вел поиск.
Наконец увидел следы. Под свежим снегом стояла вода, и следы были четкие, как дыры в накрахмаленной простыне. Они то перепрыгивали трещины, то исчезали в разводьях. Сначала следы тянулись строго к Северному полюсу, затем, описав дугу, повернули обратно к суше.
Зверя люди заметили неподалеку от полыньи. Шарахаясь от тени вертолета, он со всех ног бежал к воде.
– Ниже. Еще ниже, – командовал Федюк. – Так. Отлично. А теперь левее возьми, боком стань. Так, так!
Выполняя приказание, бортмеханик распахнул дверцу багажного отделения. Пистолет задергался, заплясал, словно норовя вырваться из рук стрелка, лающе изрыгнул свинец…
Кривошейка оборвала стремительный бег, дважды перевернулась через голову и растянулась на льдине.
На белой шкуре, с правого бока, появились ярко-красные пятна. Они на глазах расплывались, увеличивались в размере.
– Готов! – сказал начальник экспедиции.
Но Кривошейка была еще жива. Она поднялась и побежала прочь от гудящего чудовища, к воде. Люди увидели четкий номер на огузке: 141.
– А, черт! Возьми влево, не вижу, исчезла за корпусом!
Пока вертолет разворачивался, зверь успел добраться до полыньи и мешком свалился с обрывистой кромки. Он появился неподалеку от льдины на несколько секунд, судорожно схватил раскрытой пастью воздух.
Один за другим хлопнули три выстрела. Кривошейка забилась в свинцовой ряби, потом перевернулась вверх брюхом и замерла.
– Доставать будем? – прокричал из пилотской кабины вертолетчик.
– К черту! Пусть товарищи из райцентра этим занимаются! Туши белых медведей не тонут! – отозвался Федюк.
Вертолет недолго покружил над полузатонувшей тушей медведицы и полетел в сторону поселка.
Но товарищам из райцентра не пришлось достать из полыньи мертвую белую медведицу. Когда гул вертолета затих, возле Кривошейки появились два моржа. Ударами бивней они расчленили тушу, передними ластами выбросили куски на льдину, потом забрались туда сами и прикончили медведицу без остатка.
«Командиру ОАО[2] тов. Краснову А. А. от командира вертолета «МИ-4» 2-й АЭ[3] Быкова В. Д.
РАПОРТ
8 мая с. г., выполняя заказ геологической партии, я заметил в паковых льдах белую медведицу с медвежонком и самовольно отклонился от линии с целью захватить медвежонка. Мне это удалось. В ночь с 8 на 9 мая медвежонок погиб от клыков собаки и был захоронен неподалеку от аэродрома.
В связи с имевшими место случаями нападения белого медведя на людей полагаю, что нападения совершает медведица, у которой был отбит медвежонок. Сообщаю номер мечения медведицы– 141.
В. Быков».