И Сема быстро упаковывал порошки, с восхищением глядя на своего партнера.
— Откуда ты взял приказчика? — шутливо спрашивали покупатели у Моисея.
— Это сын Гольдина!
— Того Гольдина?
— Да, того.
И рабочие с любопытством всматривались в веснушчатое лицо Семы.
— Похож-таки на отца.
— Это будет видно, — улыбаясь, отвечал Моисей.
По пути домой Моисей спросил Сему:
— Ну как, дружище?
— Очень нравится, — откровенно признался Сема. — Завтра тоже будем?
— И завтра и послезавтра.
— А послепослезавтра?
— Дела найдутся… Ну, держи свою долю.
Прислушиваясь к звону медяков в кармане, Сема счастливо улыбался. Ну, если два дня — так два дня. И то пригодится!
— Слушай, дядя Моисей, у тебя нельзя немного бумаги забрать?
— Забрать? Зачем забрать? — Моисей остановился и удивленно посмотрел на Сему.
— Совсем мало. Какой-нибудь пустяк. Я сегодня могу устроить замечательное дело. Ты понимаешь, Пейся из моего товара будет делать змеи и менять их, а то, что выменяет, — пополам. Ты понимаешь, какое дело, дядя Моисей? Дай бумаги!
Но дядя Моисей ничего не ответил. Всю дорогу он шел молча.
«Я не понимаю, — рассуждал Сема, — что случилось? Подумаешь — попросил несколько дрянненьких листков! Я могу ему заплатить, сколько они стоят».
Моисей заговорил только дома. Поставив на пол пустой ящик, он вынул горсточку монет и протянул ее Семе.
— Мы уже в расчете? — удивленно сказал Сема.
— Нет, — ответил Моисей и улыбнулся. — Так тебе нужно несколько листков?
— Штук десять, не больше.
— И что будет?
— О! — с жаром воскликнул Сема. — Будут замечательные змеи! Мы их обменяем в два счета.
— Так… — задумчиво сказал Моисей. — А с кем бы вы делали это дело?
— С кем? С сыном Лурии, с сыном ребе. Мало ли с кем!
Старый Нос с любопытством остановился. Что он хочет, Моисей? Разве Сема опоздал, разве Сема не принес вовремя его жалкий сверточек?
Моисей продолжал загадочно улыбаться:
— Ну, садись и слушай внимательно. К кому попали бы эти змеи? К сыну Лурии. Так. К сыну околоточного. Так. К сыну ребе. Так… Ну, довольно. Слушай, что могло быть. Ребе Иоселе увидел змей и прочел, что на нем написано. Ничего хорошего там не сказано ни о нем, ни о раввине, ни о царе. Тогда твой ребе берет змей и идет к околоточному. Околоточный берет змей своего сына и спрашивает: не то ли самое написано в нем?
— Потом?
— Потом зовут детей и лупят их каждый по-своему. Дети говорят, что змеи выменяли у Пейси. Зовут Пейсю. Пейся говорит, что он тут ни при чем — бумажки дал Сема. А чей Сема сын? Сын каторжника. Приглашают Сему и спрашивают, где он взял эти листочки. Сема отвечает: листочки дал Моисей. Потом приходят сюда гости и отправляют дядю Моисея на поправку, потому что он похудел и ему вреден здешний климат.
— И куда бы тебя отправили? — испуганно спрашивает Сема.
— Если бы меня не отправили на свиданье с покойной мамой, то меня бы загнали в какую-нибудь Пинчугу. Прошлый раз я жил в деревне Погорюй, а теперь бы меня сунули в деревню Покукуй.
Сема встал и, тяжело вздохнув, сказал:
— Ну, не надо мне твоих листочков даже… — он остановился, — даже даром.
— Я думаю, что ты научишься ими пользоваться, Старый Нос, — весело сказал Моисей. — Ну, рассуди сам, зачем на небе эти листочки? Там они ни к чему. А здесь — другое дело. Сначала листочки сыплются, а потом дерево падает! Понял?
— Как раз это, дядя Моисей, нет, — застенчиво говорит Сема, — но остальное все понял. Теперь если б меня спросили, чьи листочки, я бы…
— Что — ты бы?
— Я бы молчал.
— А тебе — раз по зубам!
— А я ни слова.
— А тебе — два по зубам!
— А я ни слова.
— А тебя головой об стенку!
— А я ни слова.
— О, в тебе, кажется, есть кусочек от твоего папы. — смеется Моисей и ласково обнимает Сему.
Дедушка приходит со службы и застает их в горячем споре. Молча присаживается он к столу и слушает.
— Ну, что ты не понимаешь? — говорит Моисей. — Я, конечно, попал в тюрьму. Ты думаешь, я был намного старше тебя? Тюрьма — это такая штука: принимают молодых, выпускают старых. Посидел я там полтора года, и захотелось мне на улицу. И я сумел сделать дело. Год я дышал чистым воздухом, но жандармы услышали мой запах, и я опять очутился в тюрьме. Это была пересыльная тюрьма со всеми удобствами и видом на море. Там я познакомился с твоим папой. Он все время торопился знать, что будет завтра.
— Я вижу, что у Семы нашелся воспитатель, — вступает в разговор дедушка. — Ты ему не можешь рассказать что-нибудь веселее?