Уток -- поперечные нити ткани, пересекающиеся с продольными, составляющими основу.
Хребтуг -- мешок, используемый, для кормления лошади овсом.
Чемер -- болезнь, выражающаяся в головной боли, поносе, рвоте.
Чижовка -- каталажка, место предварительного заключения арестованных.
Чувал -- передняя часть трубы у русской печи.
Щунять -- журить, бранить.
Примечания
Автобиографическая трилогия Ивана Вольнова "Повесть о днях моей жизни" впервые печаталась в журнале "Заветы": кн. I "Детство" в No 1--4; кн. II "Отрочество" в No 6, 8, 9 за 1912 год; кн. III "Юность" в No 9--12 за 1913 год и в No 2, 3, 5 за 1914 год. Общее название первых книг было иным: "Повесть о днях моей жизни, радостях и моих злоключениях", они были подписаны псевдонимом "Ив. Вольный". Под измененным названием появилось первое отдельное издание: Иван Вольнов. Повесть о днях моей жизни. Крестьянская хроника. Изд. Н. Н. Михайлова. Петроград, "Прометей", 1914.
Под этим новым названием две книги переиздавались неоднократно в советское время (в 1918, 1921, 1923, 1927, 1936 годах). Кроме того, книга вошла в первый том собрания сочинений (два издания: 1927 и 1931 годов), а через 25 лет все три книги были включены в однотомник Вольнова (Избранное. М., Гослитиздат, 1956). Много раз большими тиражами отдельно выпускались книги "Детство" и "Отрочество".
"Повесть" переводилась на языки народов СССР, а также издавалась в Болгарии и Чехословакии.
Автографы ни одной части не сохранились. При подготовке издания 1956 г. нами за основу взята редакция 1927--1928 годов (издательство "Земля и фабрика"). Это четырехтомное собрание сочинений готовил к печати и держал корректуру сам автор. Настоящий текст печатается по изданию 1956 г. Некоторые опечатки и искажения текстов нами были устранены после сопоставления со всеми предыдущими изданиями.
Первые две книги писались в Италии в 1911 году, где Вольнов поселился после побега из сибирской ссылки. Первым читателем и редактором их был М. Горький. К сожалению, рукопись с правками Горького до нас не дошла, -- она погибла в Италии после отъезда автора в Россию. В очерке Горького "Иван Вольнов" (собр. соч. в 25-ти т., т. 20, 1974) рассказывается, как молодой писатель работал над своей книгой и как ее восприняли русские писатели, в то время проживавшие на о. Капри (И. Бунин, Л. Андреев, М. Коцюбинский, А. Новиков-Прибой). После первого обсуждения рукописи в кругу Горького Вольнов основательно перерабатывает свою повесть, устраняя односторонне-отрицательное изображение деревни. Горький читал ее новый вариант и снова редактировал.
Горький первый оценил произведение Вольнова по достоинству и рекомендовал его к печати. В январе 1912 года он писал редактору журнала "Заветы" В. С. Миролюбову: "Ивана Егоровича надо бы печатать в журнале, конечно, и с первой же книжки,-- это даст ей определенный вкус и запах" (Собр. соч. в 30-ти т., т. 29, с. 216). А когда книга вышла, Горький просит В. Г. Короленко написать отзыв о произведении Вольнова -- "даровитого пария, орловского мужика, автора "Повести", которую он Вам, кажется, послал. И если послал, а Вы ее прочитали -- то позвольте мне просить Вас, Владимир Галактионович, напишите Ивану Егоровичу в нескольких словах Ваше мнение о НЕДОСТАТКАХ повести! Вольнов -- парень упрямый, работающий, к нему можно предъявлять требования высокие, это будет полезно ему" (т. 29, с. 310--311). В результате этой просьбы в журнале "Русское богатство" (1913, No 7) появилась доброжелательная рецензия на книгу Вольнова, а Короленко написал ему письмо.
Спор начался еще до выхода книги в свет; если Горький, Короленко, Андреев приветствовали ее появление, то Бунин не видел в ней ничего ценного. Он не только резко выступил на обсуждении рукописи, но и писал критику Давиду Тальникову недоброжелательно обо всем поколении писателей-демократов: "Вольнов ужасен -- груб, преднамерен и т. д. Этих господ, торгующих своим якобы мужицким знанием, уже не мало, они ездят на гастроли по столицам и ошеломляют интеллигентов"... ("Русская литература", 1974, No 1, с. 174). Заметим, что эти слова Бунин писал, прекрасно зная, что Вольнов в течение ряда лет переносил пытки, режим каторжной тюрьмы, ссылку и нелегкую жизнь на чужбине!
Под несомненным влиянием Бунина Давид Тальников выступил со статьей "При свете культуры" ("Летопись", 1916, No 1), которая вызвала протест у многих писателей, в том числе у Л. Андреева, К. Тренева, И. Касаткина, Е. Чирикова, И. Шмелева. В адрес Горького посыпались запросы, и он вынужден был признать публикацию статьи Тальникова большой ошибкой. Так, в марте 1916 года он отвечал Треневу: "Статья Тальникова -- ошибка, одна из тех, очевидно, неизбежных ошибок, без которых никакое новое дело не строится" ("Лит. наследство", т. 70, с. 441). В свою очередь Тренев сообщил В. С. Миролюбову: "Насчет Тальникова я уже писал Горькому резкое письмо. Он выразил сожаление в оплошности и отрекается от него" ("Лит. архив", вып. 5, с. 222).
На сторону Вольнова решительно стал Л. Андреев. Как только он познакомился с началом повести на страницах журнала, он писал Горькому: "Хорошее впечатление оставляет первая книжка "Заветов"... Очень хорош Ив. Вольный. Кто это?" ("Лит. наследство", т. 72, с. 343). Позднее, узнав об отрицательном отношении Бунина к повести Вольнова, Андреев говорил автору "Деревни": "...Мужиков твоих ненавижу! Деревню твою ненавижу! Вольновских мужиков люблю, а твоих ненавижу" (сб. "В большой семье". Смоленск, 1960, с. 250).
На о. Капри Вольнов не раз спорил с Буниным, однажды он об этом написал брату: "Бунин -- человек талантливый, но тоже презирающий деревню. В его произведениях последнего времени: "Деревня", "Ночной разговор", "Захар Воробьев", "Веселый двор" и т. д. подбор таких фактов, что, прочитав, надо выть, лезть на стену" (И. Вольнов. "Избранное", 1956, с. 616).
Полемика трех русских писателей нам особенно интересна потому, что все они -- Бунин, Андреев, Вольнов -- были выходцами из Орловской губернии, хорошо знали орловскую деревню.
От принципиального спора о "Повести" не стояла в стороне и марксистская критика. В. Боровский объективно оценил произведения Бунина о деревне. Л. Войтоловский подчеркивал принципиальные расхождения Вольнова и Бунина в оценке крестьянства: "Что-то есть в повествовании Ив. Вольного, что придает всей его книге мечтательную духовность, резко отличающую деревню этого автора от бунинской Дурновки... Это -- напряженное ожидание возрождения, трепетное предчувствие новой жизни, которое идет из глубины авторского сердца" ("Киевская мысль", 1913, No 190). Еще более резко этот разный подход к современной деревне отметила большевистская газета "За правду" (так временно называлась "Правда") в статье "Литература и демократия". Автор статьи, подписавшийся "В. Вол-кий", сетует на то, что в русской литературе пока еще по-настоящему не изображены рабочий и крестьянин. Причину этого он видит в том, что писатели, берущиеся за эту тему, далеки от народа, его интересов, далек от них и Бунин. "Несомненно И. Бунин подходил к деревне с самыми лучшими намерениями,-- утверждает автор статьи.-- Однако он увидел там одно зверство, о чем и рассказал в своем "Ночном разговоре". Ничего, кроме зверства, темноты и ужаса, не замечают наши писатели в деревне, происходящая в ней творческая, созидательная работа от них ускользает, недоступна их взору"... Критик считает, что новое слово уже сказано Вольновым и А. Бибиком: "В прошлом году мы имели два ярких произведения: "К широкой дороге" Бибика и "Повесть о днях моей жизни" Ив. Вольного. Впервые мы слышали яркое, правдивое слово о рабочей и крестьянской демократии" ("За правду", 1913, No 2, 3 октября).
В. И. Ленин, как можно предполагать, прочитал повесть Вольнова именно в это время.
Кн. III "Юность" отдельным изданием вышла в 1917 году. Как и в журнальной публикации, здесь автор указал, что это "третья книга "Повести о днях моей жизни". После этого издания "Юность" вышла отдельной книгой два раза: в 1926 и 1929 годах. Она тоже вошла в собрание сочинений и в "Избранное" (1956).