3. Государь-Инок в горах Оохара
Во 2-м году Бундзи задумал государь-инок Го-Сиракава проведать государыню Кэнрэймонъин, взглянуть, как живет она в Оохаре, удалившись от мира. Но во второй и третьей луне еще держатся холода, веют сильные ветры, еще не рассеялись тучи, висящие на горных вершинах, не растаяли льды в долинах… Но вот миновала весна, пришло лето, и вскоре после праздника храма Камо государь-инок еще затемно отправился в путь, в Оохару. Выезд совершался как бы украдкой, но все же государя сопровождала свита — шестеро вельмож (среди них — Дзиттэй, Канэмаса и Мититика), восемь придворных и немногочисленные стражники-самураи.
Августейший поезд продвигался по дороге, ведущей к горе Курама. По пути государь обозрел храм Фудараку, основанный Фукаябу из рода Киёхара[636], где на склоне лет жил затворником сей прославленный стихотворец, а также руины дворца вдовствующей государыни Оно[637]. Здесь он покинул карету и дальше следовал в паланкине.
Четвертая луна была уже на исходе. Белые тучки, похожие на цветущую сакуру, висели на дальних горных вершинах, хотя пора цветения уже миновала и зеленые кроны деревьев, казалось, грустили об ушедшей весне… Сквозь густые травы, обступившие тропу, все дальше в горы уходила дорога. Здесь все было внове для августейшего взора, в такой глуши государь очутился впервые в жизни, далеко позади остались людские селения, и печаль невольно закралась в душу Го-Сиракавы.
На западе, у подножья горы, увидал он обитель — то был храм Сияния Нирваны. Пруд, устроенный перед храмом, как видно, в давние времена, деревья, цветы — все еще хранило след былой красоты, без слов повествуя о прошлом…
Кровля в прорехах —
обрушилась черепица.
Вместо курений —
туман день и ночь клубится.
Вместо дверей —
только черный проем зияет.
Вместо огней —
неизменно луна сияет…
Не о таких ли местах сложены эти строчки?
В старом, заглохшем саду
поднялись непролазные травы.
Ивы ветвями сплелись.
из шиповника встали заставы.
Тинистый пруд одичал,
и парчой одеяний старинных
Переплетения трав,
колыхаясь, блестели в глубинах.
На небольшом островке
возвышалась сосна вековая.
Грозди глициний к ветвям
протянулись, сосну обвивая.
Краше, чем ранней весной,
розовели прибрежные вишни.
Желтые розы цвели,
распускаясь привольно и пышно.
Вдруг прозвучал в тишине
клич кукушки из облачной дали —
Будто бы птица давно
ожидала приезд государя…
И государь, окинув взглядом эту картину, вспомнил стихотворение:
Цвет роняют с ветвей
подступившие к берегу вишни —
и на глади пруда
красотою новой блистают
лепестков опавших соцветья…
Затем государь обратил взор к жилищу императрицы. За кровлю цеплялся вьюнок в цвету, а крыша поросла травой воспоминаний — синобу вперемешку с травой забвения. Невольно вспоминались здесь строчки:
Ларь из бамбука
давно уж стоит пустой.
Пересыхает
тыквенная бутыль.
Двор Янь Юаня
зарос травой-лебедой[638].
Дом в запустенье,
повсюду лишь грязь да пыль.
У Юань-сяна
распахнута настежь дверь[639].
В рост перед нею
поднялся чертополох.
Ливень да град
зачастили сюда теперь.
Доски порога
укрыл нетронутый мох…
Кровлю из дранки простой
повсеместно усеяли дыры.
Было в убогом дому
неуютно, и зябко, и сыро.
Вместе с лучами луны
здесь гостили дожди да туманы.
Ложе кропила роса,
снег да иней являлись незванны.
Горы с одной стороны
подпирала стеною лачуга.
Дол расстилался с другой,
гнулись травы зеленого луга.
Ветер, с далеких вершин
к побережью под вечер летящий,
Мерно листвою шуршал
в низкорослой бамбуковой чаще.
В хижине грубый бамбук
стал подпоркой непрочным стропилам.
Жалким казалось жилье
за плетнем покосившимся, хилым…
Как же могла обитать
утонченная императрица
В этой безлюдной глуши,
вдалеке от любимой столицы,
Где среди гор и лесов,
здесь безмолвно стоящих от века,
Гулко звучит в тишине
одинокий топор дровосека,
Где на деревьях густых
заунывно кричат обезьяны[640],
Где вместо прежних гостей
льнут к дверям только плющ да лианы!..
вернуться
…храм Фудараку, основанный Фукаябу из рода Киёхара… — Фудараку (санскр. Поталака) — название горы в Индии, где, согласно буддийским легендам, проповедовал бодхисатва Авалокитешвара (яп. Каннон); Фукаябу из рода Киёхары известен как поэт (нач. X в.).
вернуться
…руины дворца вдовствующей государыни Оно — Вдова императора Го-Рэйдзэя (1-я половина X в.), Ёсико Фудзивара, принявшая постриг и поселившаяся в местности Оно, именовалась по названию этой местности государыней Оно.
вернуться
«Двор Янь Юаня зарос травой-лебедой…» — Янь Юань, любимый ученик Конфуция, жил в большой бедности. У него была всего одна плетеная бамбуковая корзинка для еды и тыква-горлянка для воды. Несмотря на крайнюю нужду, он был всегда весел и отличался добродетелью. Конфуций назвал его мудрым праведником.
вернуться
«У Юань-сяна //распахнута настежь дверь…» — Юань-сянь — также один из учеников Конфуция. Подобно Янь Юаню презирал богатство и довольствовался бедностью. «Юань-сянь жил в Лу за круглой оградой в доме, крытом соломой, поросшей травой. Поломанные двери их из хвороста держались на тутовых ветках, окном служило горлышко (разбитого) кувшина…» (Чжуан-цзы, пер. Л.Д. Позднеевой).
вернуться
Крик обезьян считался в китайской поэзии символом грусти, одиночества в лесной горной глуши; литературная поэзия Японии заимствовала этот образ, также ставший символом печали и одиночества.