После уроков Елена Павловна приказала Мише не уходить из школы и осталась с ним в классе. О чем они говорили там, неизвестно, но Лена пришла домой веселая.
- Знаешь, Чижик, зачем он все это затеял? - сказала она, обнимая девочку.
- Зачем?
- Ему просто мала ваша парта, и он хотел поменять ее на самую заднюю, самую большую - и не успел. Не так-то просто в узком классе вытащить самую заднюю парту, вот и получилась каша. Он не плохой мальчик,- продолжала Лена задумчиво,- но как мне все-таки трудно...
Как Лене было трудно
А Лене, и правда, было очень трудно. Ей часто не хватало сил, не хватало опыта, знаний, времени. Она вздыхала, нервничала, говорила Тане:
- Мало я знаю, Чижик, мало у меня опыта, вот я и мучаюсь.
Леночка приходила из школы с грудой тетрадок, каждый день проверяла то русский, то арифметику. Таня всегда с интересом смотрела, как мелькает красный карандаш в руках у сестры. Где букву зачеркнет, где вставит или напишет на полях красиво: "Пиши лучше".
- Что ты, Чижик, на меня смотришь? Занимайся своим делом.
Но Таня восхищается:
- Как это ты все знаешь! Где "о", а где "а", и даже где запятая!
Леночка смеется.
- Ну еще бы я этого не знала! Тогда меня совсем преподавать не пустили бы. Учитель должен знать все.
- Все? - спрашивает Таня.
- Да, все.
- Все на свете?
Проверит Леночка тетрадки и начинает готовиться к завтрашнему уроку. План пишет, в книгах роется. Все задачи решит. А потом расскажет Тане про завтрашний урок и велит:
- Ну, задавай вопросы.
А Таня не знает, какие вопросы задавать. Думает-думает, иногда выдумает что-нибудь. Тогда Леночка сердится.
- Ну что ты, Чижик! Такого глупого вопроса никто в классе не задаст.
- А вдруг Манька задаст?
- Чепуха!
- Ну, Женя задаст,- упрямится Таня,- она любит всякое спрашивать. Раз я задала,- значит, и она может.
Но тут Тане делается Лену жалко, и она задает совсем простой вопрос, как будто она первоклассница. И Леночка начинает ей объяснять и объяснять, а потом вдруг вскакивает и говорит:
- Постой, постой, я, кажется, что-то интересное придумала! Побегу спрошу Марью Дмитриевну, можно ли так на уроке сделать.
А вчера Леночка сидела-сидела, думала о чем-то, а потом и сказала тихо:
- Ох, боюсь...
Таня перепуганно посмотрела на темное окно, взглянула на крюке ли дверь.
- Кого ты боишься, Леночка? - спросила она шепотом.
- Не "кого", а боюсь, что не справлюсь. Понимаешь, сестренка, ведь нашим ребятам все придется делать: и восстанавливать, и строить, и новую жизнь налаживать, а кто их должен к этому подготовить? Я. Понимаешь, Чижик, какая это ответственность?
- Понимаю,- говорит Таня и с уважением смотрит на Лену,- ох, понимаю!
* * *
Однажды Леночка объясняла приставки. То ли у Тани голова болела, то ли в окно слишком назойливо лезло осеннее солнышко, только Таня ничего не поняла.
Посмотрела на Мишу,- Миша чертиков рисует. Посмотрела на Нюру,- Нюра с учительницы глаз не спускает, лицо такое напряженное, видимо, силится понять, а не получается.
Тут вошла Марья Дмитриевна. Она села на заднюю парту и все время что-то записывала.
Таня урока не слушала: она следила за карандашом Марьи Дмитриевны, и ей все время казалось, что Лена говорит что-нибудь не так.
"У, какая! - думала она про директоршу,- опять что-то записала, а потом ругать Лену будет!"
А у Лены урок не ладился. Спросила новый материал Алешу,- Алеша что-то путал. Спросила Нюру,- Нюра мямлила. А Петька просто встал столбом и молчал на все вопросы.
"Ой, что будет! - с тоской думала Таня.- Никто ничего не понял. А тут, как назло, Марья Дмитриевна!"
После уроков Леночку позвали к директорше.
У Тани совсем упало сердце.
Она пришла домой, растопила печурку, согрела щи... Потом печурка потухла, щи остыли. Таня снова разожгла печурку, снова закипели щи... Только вечером вернулась из школы сестра.
- Леночка, милая, она тебя ругала, да? Я так и знала!
- Нет, Чижик,- улыбнулась Лена,- она меня совсем не ругала, только разобрала мой урок и показала, почему ребята меня не поняли. И она меня научила; вот увидишь, завтра будет интересно. Право, она мне очень помогла.
- Ну,- сказала весело Таня,- если так, я ее щи тоже поставлю греться!
На другой день первый урок была грамматика. Лена вошла в класс в сопровождении Саши. Странные вещи принесли они с собой! Графин с водой, стаканы, мисочки, тряпку, промокашку, воронку.
Ребята с любопытством привставали, вытягивали шеи. Интересно, зачем это все...
- Знаете, ребята, что у меня в графине? - спросила Лена.
- Вода! - закричали ребята.- Вода!
А Манька, как всегда, озорно крикнула:
- Квас!
- Конечно, вода,- сказала Лена,- а воду можно...
- Лить, лить!
Леночка написала на доске крупными буквами: "лить".
- А теперь посмотрим, что я еще могу делать с водой.
Леночка взяла графин и налила стакан до половины.
- Налить! - закричали ребята.
И пошло на учительском столе веселое волшебство. Мелькали ловкие руки Лены, булькала вода, звякало стекло. Ребята поняли, в чем дело, выкрикивали приставки, и, подчиняясь этим маленьким частичкам, Лена делала с водой разные вещи: она могла налить стакан, слить из двух стаканов в один, перелить в третий, вылить в мисочку, разлить по столу. Вот какие хитрые эти маленькие частицы, меняющие смысл слова! Вчера еще ребята ничего не понимали, а сегодня они не отрывали глаз от учительницы, и все стало ясно и понятно.
Саша с гордостью посмотрел на Таню:
- Вот какая Лена Павловна! Вот как интересно все придумала! И все понятно стало!
Таня скромно промолчала, но, придя домой, тщательно полила все цветы Марьи Дмитриевны.
Как Таня не попала на молотьбу
Во вторник Лена сказала ребятам:
- После уроков не расходитесь, пойдем помогать на колхозный ток. Хлеб подсох, завтра начнут молотить. Будем досрочно сдавать хлеб государству. Нам надо все подготовить. Днем работать не придется: учебу прерывать нельзя, а после уроков будем помогать.
После уроков весь класс гурьбой двинулся к колхозному току. Двери амбара были широко открыты, там уже орудовали дядя Егор и Паша Кашина. Под разлапистой сосной на бревнышках устроились пять старушек. В ожидании работы шептались о чем-то, сокрушенно покачивая головами.
- Подмога прикатила,- сказала Паша басом,- ну что ж, давайте!
Она быстро распределила работу.
Мальчики занялись вытряхиванием и выбиванием мешков для зерна, Саша работал по-стахановски: он брал в каждую руку по мешку и выколачивал сразу по два о ствол березки. Летели во все стороны пыль, прошлогодняя полова, застрявшие в швах зерна; и сытые куры лениво клевали добычу. С березки, медленно кружась, опадали желтые листочки.
Петька, Алеша и другие мальчишки не отставали от Саши. И такое хлопанье неслось по деревне, будто на току, как в старину, работали десятки цепов.
Девочки брали выбитые мешки и тщательно осматривали их. Не должно было быть ни одной дырочки, чтобы не просыпались драгоценные зерна.
Обнаружив дырку, девочки несли мешки к старушкам, а те кривыми иголками быстро штопали дырки.
После этого Нюра Валова еще раз придирчиво осматривала мешки и складывала их аккуратными стопками.
Работали ребята дружно и весело. Обсуждали школьные дела, подсмеивались друг над другом, запевали песни.
Только Миша Теплых, засунув руки в карманы, бродил по току. Подошел к девочкам, небрежно ткнул в груду мешков ногой.
- Стараетесь по своему делу?
- Стараемся,- сразу вспыхнула Таня,- а ты лодырничаешь!
- Ну, ты потише!
- Чего потише! Таня права. Шел бы ребятам помогать.