Индийским влиянием можно объяснить и следующую деталь в конце второй главы «Повести». Отец ушедшего в монастырь юноши хочет сделать из одного из волшебных кото, когда-то преподнесенного ему Тосикагэ, на котором любил играть его исчезнувший сын, статую Будды. «Но ни десять тысяч воинов, ни известные силачи не могли разрубить кото, на нем не осталось даже царапины, как не остается на металле следов от росы. Мастера измучились и не знали, что делать. В то время, как люди выбивались из сил, в небе неожиданно грянул гром, хлынул дождь, кото поднялось само по себе и исчезло в небесах».
Об исчезновении волшебных предметов, выполнивших свою функцию на земле, рассказывает и индийский эпос. Таким же образом в «Махабхарате» исчезает в небе копье Карны, убившее сына Бхимасены, Гхатоткачу: копье пронзило сердце Гхатоткачи и затем, сияя, улетело в ночное небо и заняло свое место среди созвездий[68]. Точно так же исчезает в небе колесница, на которой Рама после победы над Раваной возвращается в свое царство[69].
Мифологическую основу имеет история путешествия Тосикагэ в первой главе «Повести», здесь явны элементы волшебной сказки. Два положения, основные в волшебной сказке, представлены в истории путешествия Тосикагэ с исключительной четкостью: странствование героя представляет собой не что иное, как путешествие в страну мертвых, и имеет значение инициации юношества[70]. Путешествие Тосикагэ — это странствование в загробном мире, для живых существ обычно недоступном. Тосикагэ достигает преддверия рая Чистой земли Западного мира, где, по верованиям амидаистов, сам будда Амитабха в сопровождении бодхисаттв встречает душу усопшего праведника[71]. Второе положение подчеркнуто в «Повести о дупле» еще и тем, что Тосикагэ обучается музыке, имеющей все признаки тайной науки волшебных сказок, которую юноши приобретают во время обряда инициации[72]. Имеются и другие соответствия — например, завязка, описывающая семью героя, счастливое и спокойное существование которой нарушается необходимостью отправить сына в путь[73], что в «Повести» мотивировано повелением императора, включившего Тосикагэ в состав посольства в Китай. В строгом соответствии с волшебной сказкой, где герой преодолевает возникающие на пути препятствия — пропасти, горы и реки — с помощью различных животных[74], Тосикагэ преодолевает препятствия на павлине, драконе и слоне.
Как и в случае с эпизодом жизни героев в лесу, можно предположить, что все эти элементы проникли в Японию в составе буддийской литературы. Но вполне вероятно, что история путешествия Тосикагэ происходит из другого источника. В Японии, однако, мифов, подобных путешествию Тосикагэ, не было. Один из японских мифов повествует о нисхождении в подземный мир Идзанаки после кончины его супруги Идзанами, но он относится к группе мифов космологического толка, а Идзанаки и Идзанами являются демиургами. С мифологическими представлениями связано и дерево павлония, из которого небожители делают волшебные музыкальные инструменты. Это дерево в «Повести» имеет некоторые общие черты с деревом Прозрения, первоначально — деревом, сидя под которым будда Шакьямуни обрел просветление. Такое дерево, в частности, растет в раю будды Амитабхи и является источником сладостных звуков. Звуки павлонии в «Повести» тоже ведут к прозрению. Музыка рая Чистой земли может исполняться только на инструментах, сделанных из его ветки. Но в описании павлонии очень сильны черты образа мирового дерева, который представлен в мифологиях различных народов. Как и мировое дерево, павлония в японском романе связывает небо и преисподнюю: корни его уходят в глубокую пропасть, вершина достигает неба, а ветви указывают на все соседние страны.
Откуда проник в Японию этот мифологический сюжет о путешествии Тосикагэ в страну мертвых? Если принять гипотезу о его континентальном происхождении, то предстоит ответить на вопрос: произошло ли соединение его с буддийскими мотивами до проникновения в Японию или эти элементы двух независимых друг от друга источников были соединены автором «Повести о дупле»?