Могу ли теперь
К другому цветку -
Пусть в том же саду — обратиться?[19]
Ах, если бы я не знал Фудзицубо, с какой радостью я бы женился на её сестре!»
Санэтада стал угощать помощника начальника Дворцовой стражи вином, несколько раз подносил ему чашу и долго разговаривал с ним. А на прощание преподнёс ему платье из узорчатого лощёного шёлка и полный женский наряд с китайским платьем красного цвета.
— Кому, кроме тебя,
Смогу показать
Платья рукав,
Красным ставший
От слёз непрерывных? -
сложил он.
Цурэдзуми на это ответил:
— Красным цветом
То ярко, то бледно
Окрашены платья.
Взглянешь — и знаешь, как глубоки
Чувства людей.
После этого он отправился домой.
Все господа, посланные с письмами, возвратились домой в одно и то же время. Все они получили в подарок по полному женскому платью.
Принц Хёбукё ответил министру следующее:
«Узнав, что Фудзицубо вышла замуж, я хотел было уединиться в горной глуши, но получив Ваше любезное предложение, обрёл в сердце покой и буду рад жениться на Вашей дочери».
Советник Масаакира писал:
«После того, как все мои усилия оказались тщетными, я был в растерянности и унынии, мне не приходила и мысль жениться на ком бы то ни было. Ваше предложение очень любезно и полно сердечного участия, и я вновь и вновь благодарю Вас за это».
Когда помощник военачальника Дворцовой стражи принёс письмо от Санэтада, вторая жена министра прочитала его и показала мужу.
— Опять он отвечает отказом. Совершенно неразумный человек! — отозвался тот.
Советник же сайсё рассказал:
— Правый генерал ответил мне так: «Я задумал жениться на Фудзицубо ещё тогда, когда она была маленькой. С тех пор я не переставая посылал ей письма, и если сразу после её замужества я обращу свои помыслы к другой, это будет прискорбно. По крайней мере до тех пор, пока мы существуем в этом мире, я хотел бы хранить свои чувства к Фудзицубо».
Цурэдзуми же рассказал, что ответил ему Санэтада.
— Когда я увидел, в каком он обитает жилище, я от жалости к нему заплакал, — добавил он.
Слушая о том, что говорил Санэтада, который когда-то был блестящим придворным, а теперь стал непохожим на самого себя, все, начиная с министра и госпожи, проливали слёзы.
— Как прискорбно слышать это! — вздохнул министр. — Что тут поделать! Отец его, первый министр, по-видимому, очень из-за этого страдает. Он часто просит, чтобы я позаботился о Санэтада, но поскольку тот не желает внять моим словам, тут ничего не поделаешь. В таком случае выдадим четырнадцатую дочь вместо него за старшего ревизора Правой канцелярии Суэфуса. Он человек с большими достоинствами и скоро станет советником министра. А вместо правого генерала возьмём в зятья второго военачальника Личной императорской охраны Юкимаса. Я напишу им письма. Санэтада и Канэмаса оставим в покое.
Вторая жена министра написала ответ Санэтада:
Я всегда испытывала к Вам жалость и никак не могу забыть Вас».
Итак, одиннадцатую дочь от первой жены Масаёри отдал в жёны принцу Хёбукё, двенадцатую — советнику Масаакира, тринадцатую от второй жены — второму военачальнику Личной императорской охраны Юкимаса, четырнадцатую, Кэсумия, — старшему ревизору Правой канцелярии Суэфуса. Церемонии бракосочетания состоялись двадцать восьмого дня восьмого месяца. На третью ночь всех женихов встретил Масаёри и каждому из них преподнёс подарки ещё более великолепные, чем обычно, чтобы они почувствовали его богатство и влияние.
Фудзивара Суэфуса был старшим ревизором Правой канцелярии и вместе с тем младшим военачальником Правой личной императорской охраны, секретарём Палаты обрядов, магистром словесности и наставником наследника престола в книжности. Он имел доступ в императорские покои и во дворцы наследника и отрёкшегося императора. Ему дали военный чин: сделали младшим военачальником, потому что он побаивался мести со стороны врагов своего отца. Его личные достоинства были беспримерны. Когда он был свободен от службы во дворце наследника престола, он занимался классическими книгами с десятью учениками, сыновьями знатных сановников, которых он выбрал из тридцати студентов Университета. Ему было сорок лет. Он был очень хорош собой.
Как-то раз, когда он занимался со студентами чтением классиков, к нему пришли четыре доктора. Суэфуса завёл с ними разговор и между прочим спросил:
— Какое вы получили назначение? Когда вы собираетесь отправиться на места?
— Назначение мы получили и в скором времени думали ехать, но… — ответили они.
— И вправду, лучше не медлить с отъездом… — высказал он своё мнение.
— Времени свободного у нас совсем нет. Император велел нам приготовить комментарии к «Записям историка».
— А, да, государь выразил сожаление, что комментарии к «Записям историка» не доведены до конца, поэтому прежде вам надо завершить этот труд, а потом ехать на места, — согласился Суэфуса.
В это время пришёл Тадатоо, помощник главы Университета.
— Почему ты так долго не показывался? — спросил его Суэфуса. — Я уже начал было беспокоиться.
— Дела мои плохи. В последнее время многие кандидаты получили назначение в провинцию, а я до сих пор остаюсь на том же месте, — ответил тот.
— Это очень огорчительно, — посочувствовал Суэфуса. — Кажется, сейчас есть свободное место в Императорском архиве, я подумал о тебе и на днях рекомендовал тебя министру Масаёри. Он спросил меня: «Ты хочешь, чтобы я помог ему?» — и я подробно изложил министру твоё положение. Он ответил, что сразу же доложит императору. Я ещё раз поговорю с ним о тебе. Если министр сделает то, что обещает, успех тебе обеспечен.
— Да, но эта служба очень уж трудная, — колебался Тадатоо.
— Не беспокойся об этом, — начал успокаивать его Суэфуса. — Я тебе помогу. Могу ли я забыть твоё милостивое отношение ко мне! Если бы я, занятый своей службой, не похлопотал за тебя, ты, наверное, решил бы, что я отношусь к тебе не по-дружески.
— Я очень тебе благодарен за то, что ты меня рекомендовал. Не состоять на государственной службе, если живёшь один, — ещё так-сяк, но когда я слышу, как плачут мои престарелые родители, жена и малые дети, я сам от горя заливаюсь кровавыми слезами.
— Это понятно, — сказал Суэфуса. — Никто лучше меня не знает, как горько, обладая большими достоинствами, оставаться непризнанным. Я посоветуюсь с министром. Живя долго в столице, ‹…› где найти средства к существованию? В этом году мне в качестве жалованья должны прислать продукты из провинции Оми. Я ещё ничего не получил. Я напишу письмо правителю провинции, чтобы он переслал их тебе. Пожалуйста, возьми.
— Я очень признателен… — стал благодарить Тадатоо. — Пожалуйста, попроси министра как можно скорее.
— У меня ведь нет родственников, которым я должен был бы оказывать помощь. Сам я живу в достатке, и особенно ни в чём не нуждаюсь, — сказал Суэфуса и написал письмо правителю провинции Оми.
Они до рассвета вместе пили вино, сочиняли стихи, а когда на заре Тадатоо стал собираться домой, Суэфуса вручил ему летнее платье из узорчатого лощёного шёлка и штаны на подкладке.
Вскоре он опять убедительно попросил министра помочь его другу, и Тадатоо назначили архивариусом. Он был счастлив беспредельно. Суэфуса послал ему полный костюм архивариуса и в дальнейшем заботился о нём.
Таким образом, многие молодые люди, пылавшие любовью к Фудзицубо, обосновались в доме Масаёри или навещали там своих жён.
Подумав как-то раз: «Как живётся Накаёри?» — министр приготовил монашескую рясу и два платья из узорчатого шёлка и отправил с Мияако, одев его в роскошное платье. К одежде для Накаёри он приложил письмо:
20
Прим.20 гл. XII:
Под росой подразумеваются слёзы Санэтада, под веткой — сестра Фудзицубо.