— Как мы туда войдем? — спросила Табиса, когда они остановились под деревьями вблизи школы. — Все двери заперты.
— Какой-нибудь способ наверняка существует, — сказал Плут, озабоченно отметив про себя, что профессор опустился на ветку соседнего вяза и не сводит с них глаз. — Доверимся нашим носам.
И доверились. Они обошли вокруг дома и обнаружили небольшую пристройку — подсобное помещение для учителей, где мисс Краббе и мисс Нэш могли оставить пальто и шляпы и приготовить себе чай на газовой плитке. На уровне земли в том углу, где это крошечное помещение соприкасалось с оградой, они обнаружили круглое отверстие и проход — узкий, но все же пригодный для того, чтобы в него могли по очереди протиснуться Табиса, Пышка и Плут. Проползая, Плут сморщил нос — он учуял очень сильный и очень неприятный запах: омерзительный, тошнотворный, проникающий во все поры запах крыс.
Выйдя из прохода, они оказались в дальнем углу темной кладовки. Собаки не отличаются способностью видеть в темноте, зато кошки в этом преуспели. Пышка и Табиса без видимых затруднений провели Плута мимо кип старых газет и журналов, наваленных как попало пустых ящиков, куч сломанных зонтов и непарных резиновых сапог. Затем они оказались в школьном вестибюле, откуда можно было войти в две комнаты — большую и поменьше.
— Начнем с маленькой, — предложила Табиса.
Судя по неуклюжим рисункам, развешанным по стенам, это был подготовительный класс мисс Нэш, где детишки пяти, шести и семи лет учились читать, писать и спокойно сидеть на уроках. В помещении было одно окно, и в полутемном классе Плут различил ровный ряд пустых деревянных парт с откинутыми сиденьями. Он удовлетворенно отметил про себя, что среди рисунков оказалось несколько красочных изображений собак и только одно — кошки.
— Ну, Плут, — требовательным тоном сказала Табиса. — Есть тут деньги?
— Не торопи меня, — проворчал Плут. — Я не волшебник, в конце концов. Такая работа требует навыка и сосредоточения.
Пока кошки вели поиск своими силами (не сравнимыми, разумеется, с возможностями Плута), пес опустил нос к самому полу и, чутко принюхиваясь, начал методично рыскать по классу, как обычно делал в поле, когда искал след лисы. Десять минут он потратил на тщательное обнюхивание пола вдоль всех четырех стен, вокруг учительского стола, под партами, а также перед книжными полками и шкафчиками с учебными принадлежностями. Он обнаружил несколько гладких камешков под столом, пару кусков мела и дюжину пожелтевших листьев бука, принесенных на чьей-то обуви — их не вымели, возможно, потому, что Берта Стаббс покинула свой пост. Кроме того, его добычей стали желтая бусина, голубой стеклянный шарик и красная ручка от скакалки. Деньгами не пахло.
— Здесь нет ничего интересного, — доложил он. — Пошли в другой класс.
— А чем все-таки пахнут деньги? — пожелала узнать Табиса, когда они вошли в более просторное помещение, классную комнату мисс Краббе.
— Они могут пахнуть как золото, или серебро, или бронза, или медь, — сказал Плут. — И еще они пахнут потом и человеческими руками. У них запах, — добавил он тихо, — жадности.
Через окно в комнату глядела луна, освещая пол и развеивая сумрак. В передней части класса располагался стол мисс Краббе, за ним на стене висела школьная доска, а над доской — ряд картинок, показывающих, как следует писать буквы алфавита. Вдоль одной из боковых стен стояли шкафы с книгами, угол занимало фортепиано с пожелтевшими клавишами слоновой кости, изящным держателем для масляной лампы и прихотливыми завитушками, украшенными зеленым шелком, на лицевой стороне. Парты здесь были большего размера, чем в комнате мисс Нэш, — ученикам этого класса исполнилось от восьми до одиннадцати лет, — и на каждой имелись чернильница и углубление для карандашей. Столешница парты складывалась, одна ее часть откидывалась и открывала доступ к ящику для книг и тетрадей. Хранить еду в парте, разумеется, запрещалось, но Плут унюхал соблазнительные запахи промасленных хлебных корок, подсохшего сыра, имбирного печенья, спелых яблок и груш.
И еще он чуял крыс — они пахли еще сильнее и отвратительнее. Кроме того, Плут услышал странное металлическое позвякивание.
— Что это? — с тревогой прошептала Табиса на ухо Пышке. Табиса, кошка весьма рассудительная, отличалась, однако, склонностью впадать в беспокойство, когда оказывалась вдали от родной деревни.