Каждый вечер, только зажжется на Гражданской новый электрический фонарь, выходят на улицу из трех соседних домов мальчишки - Киссель, Соколов и Миронов.
Взбираются на бугор и долго глядят, как сияет в темноте новый фонарь.
Глядели, глядели как-то раз, и вдруг маленький Киссель нацелился и пальнул в фонарь из рогатки.
Мальчишки так и зажмурились. И врассыпную. Присели в ложбинке за высоким бугром и выглядывают, не идет ли кто по улице.
Тихо на улице, никто не идет и не едет. По-прежнему сияет фонарь.
- Из рогатки не попасть, - говорит шепотом Киссель. - Надо бы камнем!
- А ты и камнем не попадешь, - говорит Соколов.
- А вот попаду, - отвечает Киссель, - камнем обязательно попаду.
Полезли на бугор к фонарю Киссель и Соколов. Ползком, будто в атаку.
Киссель первый на освещенный бугор выполз. Поднимается и оглядывается. Никого нет. Выковырял он острый камень из грязи. Замахнулся раз, другой и запустил в фонарь. А сам пригнулся к земле.
Сияет фонарь.
- Стрелок!- говорит Соколов. - Разве так целятся? Гляди, как я засажу.
- Засади!
Запустил Соколов.
Сияет фонарь как ни в чем не бывало.
Тут и Миронов из ложбинки на бугор вылез.
- А ну-ка, и я попробую!
Размахнулся. Ахнуло что-то, будто выстрел прогремел. Брызнуло стекло, и потух электрический фонарь.
II
В школе перемена. Как войдешь, так сразу и узнаешь, что перемена. Шум в коридоре отдается гулом в стенах.
Только из второго класса никто еще не выходит - все ребята столпились у последней парты. Там сидит девочка, у которой волосы подстрижены ниже ушей. Волосы падают ей на щеки, и она то и дело отодвигает их назад гребенкой. Фамилия у девочки Былинка.
Подошел к ней и Миронов. Между других голов сует и свою светлую голову.
- Сейчас будет самый интересный рисунок! - говорит Былинка.
Наклонилась над раскрытой тетрадкой и трет пальцем мокрую бумажку.
- Какой? Какой рисунок? - спрашивает толстый Соколов. И грузно наваливается на плечи Миронову.
- А вот увидишь, - говорит Былинка.
Верхний слой мокрой бумажки понемногу сходит. Будто кожица скатывается у Былинки под пальцем.
- Зачем ты так? - кричат ребята.- Своди сразу!
- Так лучше, - отвечает Былинка. И все трет.
Когда бумажка стала совсем тоненькой, Былинка наклонилась над ней и подула. А потом начала осторожно, потихоньку сдвигать ее пальцами.
- Ой! - шепнул Соколов под самым ухом Миронова. - Гляди, уже мачта появляется!
Миронов еще не видит мачты. Миронов видит только, как сдвигают бумажку пальцы Былинки. Уж очень чистые пальцы у Былинки. И не пристает к ним почему-то никакая грязь.
А платье на ней ситцевое, розовое. Всегда на ней это платье. И всегда чистое. Точно она его стирает, сушит и гладит ночью, когда все спят.
Совсем сдвинула Былинка тонкую, мокрую бумажку.
- Корабль!- кричит Соколов.
На страницу тетради переснялся желтый корабль с белыми парусами. Бока у корабля выгнутые и блестят точно покрытые лаком.
Плывет по синей-синей воде корабль.
- Хотел бы я на таком поплавать, - говорит Соколов.
- А теперь пересними вот эту, - просит Былинку Миронов.
- Вот эту? - спрашивает Былинка и начинает переснимать новый рисунок.
Выходит птица - головка отливает разными цветами: малиновым, зеленым, синим.
И вдруг звонок. Это школьный сторож, дядя Вася, звоня в колокольчик, поднимается по лестнице.
Кончилась, значит, перемена. А ребята все еще не расходятся по местам. Былинка переснимает красные розы венком.
Пятнадцать маленьких пышных роз появляются на белой странице тетради. И все они блестят, будто их только что попрыскали водой.
- Подумайте! - говорит Былинка. - Какие хорошие попались переснимательные! Ни одна картинка не испортилась.
- Где покупала? - дергает ее за рукав Соколов.
- У Пилсудского, - отвечает Былинка.
- Петька, - говорит Соколов Миронову. - Пойдем сегодня прямо со школы к Пилсудскому - покупать переснимательные.
- А сколько у тебя мелочи? - спрашивает Миронов.
Соколов лезет в карман своих широких штанов.
- Тридцать одна копейка. На два листа хватит.
- Когда будешь покупать переснимательные, нужно выбирать начальные номера серии, - говорит Киссель, - или смотреть насквозь.
Былинка мотает головой.
- Нет. Хорошие переснимательные, когда на них много клею. Я, когда покупаю, всегда сначала потрогаю. Если липнут к пальцам, значит, хорошие. Вот как нужно выбирать переснимательные!
Пустой коридор. Давно уже закрылись двери классов. И за всеми дверьми тихо.
А второй класс все еще шумит - ждет учительницу. Вот вышла из учительской Софья Федоровна, толстая, низенькая, с тяжелым потрескавшимся портфелем. Она медленно поднимается по ступенькам лестницы. Воротничок у нее из пожелтевшего кружева. Верно, очень старое кружево, в сундуке слежалось. И никто, кроме нее, теперь так волосы не причесывает: над лбом напуск, а на макушке башенка. Это когда-то, еще до революции, носили такую прическу.
Поднялась наверх Софья Федоровна. Отворила дверь во второй класс. Из двери вырвался гул, звонко прозвучал в пустом коридоре и утих.
- Мы пришли учиться. И никто не смеет нам мешать! - говорит Софья Федоровна.
С тяжелым стуком ложится на стол ее портфель. До чего туго набит, - кажется, вот-вот не выдержит, щелкнет замком, раскроется и все из себя вывалит.
Миронов - на первой парте, перед самым столом Софьи Федоровны. Он что-то шепчет ребятам и показывает пальцем на портфель.
- Миронов! - стучит карандашом в стол Софья Федоровна. - Ты нам мешаешь.
Миронов притих.
Всех больше он ростом, а сидит впереди. И самая низкая парта ему попалась, зажала его, будто в тиски. Миронов как ни ежится., как ни горбится, а все равно спиной заслоняет ребят, сидящих сзади.
- Сейчас у нас начинается обществоведение, - говорит ребятам Софья Федоровна. - Положите руки на парту или за спину, как кому нравится. И пускай Соколов нам расскажет, что мы выучили про пятилетку. Спокойно. Начинается.
Соколов встает с неохотой, как будто его только что разбудили. И волосы у него на голове, точно после сна, торчат в разные стороны.
- Пя-ти-лет-ка, - тянет Соколов, - это… строят заводы, фабрики… много школ… дома для рабочих.
Замолчал. Потом еще вспомнил:
- Колхозы, совхозы.
- А что еще строят? - спрашивает Софья Федоровна и вынимает из портфеля платочек с розовым кантиком.
Соколов молчит.
- А Днепрострой? - говорит Софья Федоровна, пряча платочек. - Позабыл самое главное! Днепрострой, Свирьстрой…
Соколов хотел было уже сесть, но Софья Федоровна опять подняла его.
- Соколов, ты не сказал еще, кто все это строит?
- Власть, - говорит Соколов.
- Какая власть?
- Советская! - закричали ребята.
- Верно, - сказала Софья Федоровна. - Советская власть, власть рабочих. Миронов, ты слушаешь, о чем мы тут говорим?
- Я это и так все знаю, - цедит сквозь зубы Миронов и отворачивается в сторону.
- Соколов, - опять зовет Софья Федоровна и поправляет кружевной воротничок, - скажи теперь нам, кто такие рабочие?
Соколов посмотрел на нее зло, исподлобья. Вот пристала и никак не отстанет!